Грехи детей на себя берем

Егор Кузьмич гнал коня, понукая и покрикивая на него. – Ну, давай, поторапливайся, не ленись!

Полушубок расстегнулся, шапка держалась на честном слове. За санями вздымался снежный вихрь. Благо, деревня рядом, вот родные ворота. Кузьмич оставил повозку у калитки и почти бегом к дому. В голове только одна мысль: «Сын приехал!»

 

(художник Владимир Марков)
Еще в райцентре бабы с фермы сказал, что Веру, невестку, с внуком Алешкой видели. Значит и Мишка с ними. Редко приезжают. Прошлый раз видел Кузьмич сына и невестку летом.

— Ну! Здорово что ли! – Егор, в лохматой шапке, в полушубке нараспашку, в валенках, ввалился в дом.

Жена Анна Филипповна, как всегда, в любимом фартуке и ситцевом платке, повязанном назад, застыла, увидев мужа. Невестка Вера сидела у стола, а рядом крутился Алешка. Он только что переключил внимание с кошки Муськи, юркнувшей под печку, и широко раскрыв глаза, рассматривал деда.

Егор устало опустился на скамейку возле двери. – Фух — запарился. Мороз – а мне жарко. Торопился. Ну? Чего молчите? Мишка-то где?

Анна растерянно посмотрела на невестку. – Ну, ты сама скажи, Вера, а то я так и не поняла, чего между вами случилось.

— Здравствуйте… папа, — Вера с первого дня называла Егора папой, а Анну матерью. Рано осиротев, она хоть и жила далеко, но к родителям Михаила – со всем почтением. Писала письма, отправляла открытки, звонила, высылала фотографии маленького Алешки.

Вера встала, Алешка ухватился ручонками за подол юбки. – Миша обещал телеграмму отправить, что мы едем. Разве не получали?

— Да говорю же, никакой телеграммы не было, — начала Анна Филипповна.

— Какая телеграмма, Мишка где? – Кузьмич начал нервничать.

— Работает он, занят, — ответила Вера. – а еще – мы развелись.

— Вот! Слышишь, отец? – Плаксиво спросила Анна.

— Чего-ооо, — Кузьмич даже сморщил лоб, вслушиваясь, чего там сказала Вера. – Не понял, тудыт твою дивизию, какой развод…

— Я просила Мишу, чтобы сам вам сообщил, он обещал, — повторила Вера. – Мы вот приехали. Временно. Некуда нам пока. Миша с другой женщиной живет…

— Да чего у вас там творится? Другая баба что ли у Мишки? Тьфу ты, а мы тут ждем, а они… развелись…

Вера съежилась от разочарованного голоса Егора Кузьмича.

— Ладно, сам завтра на почту пойду, позвоню ему.

Кузьмич только сейчас обратил внимание на внука. Любопытство победило и мальчик подошел к деду, коснулся ручонками мохнатой шапки, лежавшей рядом на скамье.

— Ага, шапка моя понравилась, — Кузьмич обнял мальчика, а тот не испугался, позволил взять себя на руки.

— Ну чего делать-то, отец? Чего молчишь? – Горестно спросила Анна.

— Я не надолго. Подруге на Дальний Восток уже написала. А еще у меня тетя недалеко от Омска живет. Я уеду. Обязательно уеду.

— Да что ты заладила: уеду, уеду, — передразнил Кузьмич, настроение которого сошло на нет после неприятной новости.

— Эх-хе, молодежь, твою дивизию. И чего вам не пожилось? А ведь я говорил: не торопитесь. Так нет же: «распишемся и все!»

Вера заплакала. — Я сама не знала. Недавно мне сказал…

— И все что ли? Разбежались?

— Развелись.

— Вона у вас как быстро. Уже развелись, а родителям сказать, так это в последнюю очередь.

Вера продолжала плакать.

— Ну чего носом-то хлюпать… эх, Мишка, хотел повидаться… ну оставайся сколь надо, чего уж теперь, — разочарованно сказал хозяин.

Ночью, когда Вера с Алешкой улеглись в маленькой спаленке, а Кузьмич с Филипповной на большой кровати в просторной комнате, хозяева долго перешептывались.

— И что же теперь будет? Вдруг Миша с новой женой приедет, а тут Вера? – Сокрушалась Анна.

— Ну, так и пусть явится и полюбуется, чего натворил.

— Охо-хо, кобель этакий, переметнулся к другой, — прошептала Анна и тут же перекрестилась, — прости, Господи, разве можно на сыночка родного так говорить, сынок ведь, жалко его, кровиночку…

— Во-во, жалели… жениться захотел – женись, Мишаня. А ведь я говорил!

— Тише ты, услышит Вера, да внучека разбудишь…

— Вот внучека–то и жалко, — сказал Кузьмич, сбавив громкость голоса, — да и Веру жалко, она сейчас, как воробей с одним крылом.

_______________

— Вы не волнуйтесь, мы с Алешей неделю поживем, потом уедем. Подруга насчет работы должна узнать, а может я к тете уеду.

— Да уж, ждут тебя там, — недовольно пробормотал Кузьмич. – Ты вот что, Вера, живи сколь хочешь, не чужие мы.

— Спасибо. Только я же понимаю, что теперь не могу у вас жить.

— Это кто сказал?

— Сама понимаю.

— Сказано: живи!

Кузьмич заказал переговоры и сидел на почте, перекинув ногу на ногу и разглядывая людей вокруг.

Он взял трубку, прижал ее к уху и громко спросил: — Мишка, ты что ли?

— Я, это, извини, батя, не известили вовремя.

— Такут твою в кадушку! Мы с матерью последними главные новости узнаем. Сын ты нам или не сын?

— Не кипятись. В жизни всякое бывает. Ну, развелись, ну что теперь.

— Так ты вроде как женишься снова?

— Да, решили расписаться. Люблю я Оксану.

— А Веру теперь куда с сыном?

— Я деньгами помогаю. Она же к тетке хотела ехать. Но что-то там не получилось, к вам поехала зачем-то…

— Зачем-то, — передразнил Кузьмич, — а может ей некуда ехать. Жили в общежитии, угла своего нет у девки, а она с мальцом. Чего думаешь?

— Я же сказал: помогаю. А квартиру пусть зарабатывает. Я же работаю, мне на заводе обещали дать квартиру. Вот и она пусть идет куда-нибудь в строительную организацию.

Кузьмич молчал, задумавшись.

— Слышь, батя, чего молчишь? Весной приедем с Оксаной, надо же познакомиться.

— Весной… — пробормотал Кузьмич. – Приезжай, ждем тебя, я думал, в этот раз приедешь, обрадовался…

______________

— Ну что? Что говорит? Сам-то здоров? – Анна вцепилась в мужа с расспросами.

— Здоров, раз жениться снова надумал, — буркнул Кузьмич, сняв шапку и полушубок. Наклонился, чтобы стянуть валенки, пробормотал: — Грехи детей на себя берем…

— Да какие грехи, чего придумаешь? Чего уж на сына родного наговаривать, разве это грех?

— Обещал приехать весной.

— Ой, да скорей бы! Только с Верой как же? Миша с новой женой приедет, а ту Вера… не в предбаннике же ее прятать.

— Еще чего удумала! Пусть живет! Пусть Мишке глаза тут мозолит, может совесть проснется.

Кузьмич хоть и ворчал, но в душе жалел сына. Они и дочку старшую любили, которая как и Михаил, жила с семьей в городе.

Алешка, освоившись, бегал из комнаты в комнату, заглядывал под печку, где пряталась кошка Муська. Охотно садился деду на колени, пытался что-то говорить на своем детском языке.

— Ну, вот что, Вера, — сказал Кузьмич утром, как все встали, — поехал я в райцентр, поговорю с добрыми людьми, может что-нибудь решим. Ты только одно мне скажи: остаешься у нас в районе? Или в города душа рвется?

— Да ни то чтобы в города, просто тетка у меня там, родная все же.

— А мы как же? Не родня тебе? Алешка-то, кровинушка наша, ишь, Мишка вылитый, такой же маленьким был.

— Не знаю, нет у меня никого тут кроме вас.

— Ну значит сиди и жди, а я поехал.

________________

— Да пойми ты, Егор Кузьмич, дома, которые район строит, они трехкомнатные, на семью рассчитаны. А твоя невестка с сыном и только-то. Два человека всего, — ответили Кузьмичу в администрации района.

— Ну тогда хоть подскажите, может кто на квартиру возьмет.

Комната нашлась у пожилой пенсионерки, она-то и готова была пустить Веру с ребенком.

— Ты, Вера, деньги свои не трать, они тебе еще пригодятся, а я заплачу на полгода вперед за жилье. Да к тому же бабка та дорого не возьмет. Ну а работу тебе тоже нашел. Поваром в садик пойдешь?

Вера даже привстала от удивления и от радости. – В садик! Так это Алешка при мне будет! Конечно, пойду! Я же на повара училась.

— Ну вот и живи, может понравится. Да только на очередь вставай, может в новых домах квартиру дадут, говорят двухкомнатные тоже строить будут.

_________________

Кузьмич перевез Веру через две недели, заручившись обещанием, что будет Алешку к ним при случае отпускать, особенно летом.

Кузьмич осмотрел светлую, чистую комнатку и одобрительно покряхтев, сел на стул у окна. – Ты вот что, дочка, время идет, а ты еще молода… раз так у вас получилось с Михаилом, то присмотрись, может и ты замуж выйдешь. Да чтоб человек хороший был, внука чтобы не обижал.

Вера подошла к нему, голова ее склонилась на грудь Кузьмичу. – Спасибо, папа…

Кузьмич растрогался, похлопал ее морщинистой рукой по плечу. – Ну ладно, ты, главное, приживись, нечего тебе по стране мотаться, авось и здесь понравится. А мы с Анной всегда рядом будем, всегда…

__________________

Сын Михаил не радовал частыми приездами. Старшая дочь Валентина тоже могла только изредка вырваться. Так и шли годы. И при нездоровье Кузьмича и Анны первой приходила на помощь Вера. Через два года она вышла замуж, родила дочку. Но Кузьмич так и остался ей отцом. Всегда звала его папой.

А когда Вера сама стала бабушкой, ушла из бренного мира Анна Филипповна. Кузьмич, совсем седой, больной и слабый, остался один. И чаще всех его навещала Вера. Старшая дочь Валентина уже и сама была в годах, не всегда могла навестить, поэтому благодарила Веру и любила ее за доброе сердце. А Михаил… а что Михаил? Не зря же сказал как-то Егор Кузьмич: «Грехи детей на себя берем». Хоть и приезжал к отцу, только помочь ничем не мог. А может потому, что знал: Вера всегда поможет.

источник

Понравилось? Поделись с друзьями:
WordPress: 9.07MB | MySQL:64 | 0,665sec