— Не могу, мама… Не могу! Я везде её вижу, понимаешь? Сил нет.
…После поxoрон Илья не мог находиться в родительском доме, где он прожил в большой семье всю свою жизнь и где последние два года они прожили с Полиной.
Он глотал водку и даже не чувствовал горечи.
Притихшие ребятишки с опаской поглядывали на старшего брата — они знали, что он во хмелю бывает буйный. Боялись.
— Сынок, я тебя понимаю, — вздохнула мать. — Мне тоже тяжело. Но ведь у тебя осталась Даша, ты её отец, как же она-то?
— Дай мне в себя прийти, мама… И я её заберу.
— И куда ты теперь?
Илья пожал плечами. Ему было всё равно — куда. Лишь бы подальше от дома. От деревни. От этих сочувствующих взглядов и любопытных глаз.
— Слабак ты, Илья! Слабак! Водку хлещешь, а про дочь даже не думаешь! Срамота какая, — отец никогда со старшим особо не церемонился.
Да, досталось его родителям, пока они его вырастили да на ноги поставили… Уж похулиганил Илья будь здоров. В отделении травматологии районной больницы его знал весь персонал, потому что каждые три-четыре месяца парень попадал на больничную койку в экстренном порядке.
Чудом ему удавалось избежать уголовной ответственности — то свидетелем его привлекут, то потерпевшим.
Мать плакала, по церквям его возила, чтобы вразумить непутёвого да беса из него изгнать.
Да только не было в Илье никакого беса. А была обида на родителей, которые нарожали после него четверых сопляков и повесили на старшего все заботы. Илье было семь, когда появился Стёпка, потом через два года счастливая мать приехала из больницы с Юркой, а ещё через год Юлька родилась, а за ней через полтора года Галя.
Он с детства был окружён этими вечно вопящими и сопливыми детьми, которых по чьей-то прихоти обязан был не просто нянчить, но и горячо любить!
А сколько Илье доставалось от отца! Рука у бати крепкая, приложит так приложит… И за то, что оставил братьев гулять одних во дворе, и за то, что накормил детей зелёными яблоками. Да много за что ему влетало. Мать хоть тряпкой либо полотенцем лупила, а отец рукой, но зато существенно!
В тринадцать лет Илья стал тяготиться домом, где постоянно пахло мокрыми пелёнками, молоком и капустой и стоял гвалт. Тишина в доме была только во время еды да по ночам.
Взбунтовалось тогда всё Ильюхино естество против такой жизни. Вон, Колька, друг его лучший, дома и уроки может делать спокойно, и поиграть время есть. А его гоняют — то в магазин, то во двор по хозяйству, то детвору взвалят… Совсем загоняли! На рыбалку однажды утром уехал с пацанами — так батя потом надавал ему лещей, потому что они с матерью по ягоды в тот день собрались. А детей на него хотели оставить.
Да много было такого, что злило Илью и заставляло убегать.
Так что зря мать бесов гонять пыталась. Бесы — это они, родители его. Да братья с сёстрами.
Пришла пора в армию идти, Илья облегчённо вздохнул — отдохнёт там от всей этой оравы.
Но оказалось, вдали от дома вдруг стали все родными и любимыми. И писал он им письма. И ждал весточки из дома каждый день. И тайком плакал над рисунками братьев и сестёр.
И когда он вернулся домой, то понял, что нет ничего роднее и ближе отчего дома и семьи. А как они его крепко обнимали! И Илья опять плакал — от счастья и стыда. За то, что когда-то он мог так думать о них.
…Полину он встретил в родном отделении травматологии, куда попал после массовой драки в сельском клубе. Отметил возвращение из армии…
Она работала медсестрой. Маленького роста, с длинной косой, огромными глазами и звонким голосом. Только-только закончила курсы медсестёр и пришла на практику.
Илья сразу заприметил скромную девчушку. И решительно атаковал её неискушённое сердце.
Родителям Полина очень понравилась, а уж ребятня в ней души не чаяла.
Сыграли свадьбу, вся деревня радовалась — главный хулиган наконец-то остепенился.
Жили молодожёны в родительском доме, а через полгода после свадьбы родилась Даша.
Словно крылья выросли тогда у Ильи. Это ж какое счастье — дочь!
Они с отцом возвели большую пристройку к дому, там Илья с женой и дочерью обосновались. Но всё же большую часть времени проводили все вместе в доме.
Полина снова забеременела, когда Даше было одиннадцать месяцев. Илья так обрадовался! Да и мать с отцом тоже — в их большой семье любили детей. Жили они хоть и небогато, но ни в чём не нуждались, потому что много трудились — держали скот и птицу, обрабатывали большой участок земли, обеспечивая себя овощами, излишки которых успешно продавали в городе.
Илья устроился водителем к местному фермеру, а в выходные помогал с хозяйством.
Если где-то и было истинное счастье, то точно в их большой семье. Полина стала всем настолько родной, что родители называли её дочкой, а она их мамой и папой. Ребятня нянчилась с Дашей и уже с любопытством поглядывала на растущий живот Полины, гадая, кого им вскоре принесёт аист.
«Мальчик! У нас будет мальчик!»
Полина сделала УЗИ и сразу позвонила домой. Трубку взяла мать.
— Дочка, радость-то какая! Илья приедет на обед, я его обрадую.
— Можно, я сама его обрадую? Меня с работы отпускают сегодня, сейчас пойду на автобус.
Мать сообщила Илье, что Полина едет домой, и он вместо обеда помчался встречать её на остановку, до которой от деревни было километра три.
Он уже подъезжал и видел, как остановился автобус, как вышла Полина, увидела его машину и весело помахала рукой… Вот она начала переходить дорогу, продолжая ему махать.
Она так счастливо улыбалась, глядя на него…
А потом вдруг она взлетела высоко-высоко… И время остановилось.
Он видел эту счастливую улыбку, которая так и оставалась на её лице, когда она находилась в воздухе. А потом Полина исчезла.
«НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!»
Её тело лежало в десяти метрах от остановки. Улыбки уже не было. Как и не было жизни в открытых глазах.
Машина, сбившая Полину, умчалась дальше — водитель даже не притормозил. Пассажиры автобуса заметили, что это была чёрная «Волга».
Но Илье было всё равно.
Его жена и нерождённый сын погибли. И солнце закатилось на небе. И больше не было смысла в этой жизни…
Оставаться в родительском доме он не мог. Хотелось бежать прочь. От всех, от всего. И от себя.
Мать забрала Дашу в детскую к сёстрам. Потому что эти ночи после гибели и похорон Илья во сне кричал и просыпался от ужаса, каждый раз видя, как жена идёт к нему через дорогу. И он кричал ей, чтобы она остановилась. Но она улыбалась и продолжала идти. А потом…
…Потом он просыпался с криком. И не мог вздохнуть.
На сороковой день Илья положил на могильный холмик шесть белых хризантем и перекрестился.
«Прости меня, любимая…»
Он уехал из родного дома, сам не зная, куда держит путь.
Мать плакала, пыталась остановить, молила пожалеть Дашу.
— Я буду писать вам. Иногда звонить. Не переживай. И береги мою дочь.
Отец посмотрел на него долгим и строгим взглядом. Покачал головой. Но промолчал.
Однако на прощание обнял.
Илья шёл к остановке по дороге, а за спиной зазвонили колокола местного храма.
Он перекрестился и пошёл дальше.
Картинка из открытых источников
Жизни путь быть не может простым,
И когда мы его начинаем,
Полпути от себя мы бежим,
А остаток к себе добредаем…
…Прошло три года.
Три тяжёлых года, которые Илья потратил на поиски себя в этой жизни.
Он работал, зарабатывал, тратил, опять зарабатывал. Исправно посылал родителям деньги на Дашу. В дни её рождения он отправлял красочные открытки.
Редко звонил.
Потому что каждый раз мать всхлипывала. И ему делалось стыдно. Словно он что-то делает не так.
Потом он перестал звонить. Только высылал деньги и открытки.
А потом он встретил Полину…
Она была чем-то похожа на его погибшую жену — такая же маленькая, скромная, с большими глазами. Но у неё не было длинной косы и голос был с хрипотцой.
Полина оказалась его землячкой — родом из той же области. И после нескольких месяцев стабильных отношений они решили наведаться на малую родину.
Сначала побывали в гостях у родителей Полины. Те приняли Илью тепло и радушно.
Он не скрывал, что у него есть малолетняя дочь — ей пять лет. И она живёт с бабушкой и дедушкой. И Полина, и её родители восприняли его трагическую историю с пониманием и сочувствием.
— Милый, а давай мы заберём твою дочь, — предложила Полина, когда они ехали в его родную деревню. — Мы же с тобой решили пожениться. Вот и будем жить все вместе.
Илья почувствовал, как сердце ухнуло вниз.
Он даже не смел мечтать об этом. И вот Полина сама предложила ему…
— Родители, ребятня!!! Я приехал!
До боли знакомый двор, крылечко с ковровой дорожкой на ступеньках, большой дом, распахнутые окна и детский галдёж.
В окошко выглянул Стёпка — вырос, возмужал!
— Маам! Ильюха приехал!
Он выскочил прямо в окно и принялся крепко обниматься со старшим братом.
На крыльцо высыпали остальные, весело гомоня и пытаясь прижаться к Илье.
Мать вышла и остановилась в дверях, увидев Полину. Нахмурилась.
— Это Полина, моя жена. Мам, ну давай, что ли, обнимемся…
— Мама, это кто? — пятилетняя Даша вышла вслед за его матерью и жалась к её ногам.
— Это Илья, старший брат, — быстро ответила мать и подтолкнула девочку обратно в дом. — Ступай к себе, ты ещё в комнате не прибрала.
Илья во все глаза уставился на мать. Брат???
— Мама… Ты что?.. Ты что сделала?!
Полина деликатно отошла от Ильи и пошла с детьми — знакомиться с поросёнком.
— А что ты хотел? — мать избегала его взгляда. — Она жила с нами, дети мамкают, она за ними.
Воздух застыл вокруг Ильи.
Он развернулся и пошёл со двора. По дороге нарвал полевых цветов. И пришёл на могилу жены.
Родители поставили красивый памятник. Полина смотрела с фотографии весёлыми глазами, словно говоря: «Всё хорошо, лучше не бывает!»
Илья заплакал.
От тоски, от боли. От обиды.
Разве можно вот так? Это же предательство!
…Полина пришла к нему и присела рядом. Она гладила его плечо, а он продолжал плакать.
— Не хочу возвращаться домой, — решительно заявил Илья. — Поехали отсюда.
— Не горячись, подожди… Попробуй хотя бы пообщаться с дочкой, Илья.
Она убедила его остаться.
Вечером после ужина, когда вся ребятня уже угомонилась и дрыхла без задних ног, за столом собрались взрослые. Стёпка был удостоен чести принять участие в разговоре, но в рюмку ему наливали вишнёвый сок.
— Значит, так, други мои, — начал отец. — Ситуация неприятная, но решать её надо. Илья. Какие планы у тебя? На жизнь, я имею в виду?
— Женюсь я, батя. Квартиру мы уже присмотрели, будем покупать. Хотели Дашу забрать.
— Это правильно, — одобрительно хмыкнул отец.
Мать всхлипнула.
— Это правильно, — с нажимом повторил отец. — Деньги, что ты на Дашу присылал, мы сохранили, так что заберёте. И не возражай! А ты не хнычь!
Мать уже подвывала, утирая слёзы.
— А меня? Меня кто-то спросил? Я право голоса имею здесь? — сквозь плач обратилась она к супругу.
— Какое такое право? Даша нам внучка, помнишь? У неё отец имеется. Живой и вполне здоровый. И он хочет её сам воспитывать. Ты тут причём?
— Так она ж меня мамой называет!
— А вот за это тебе бы хорошего леща дать! — отец опрокинул рюмку, крякнул, похрустел квашеной капустой и вновь обратился к Илье. — Я не понял, когда Даша стала нас звать мамой да папой. Ругался. Девчушке говорил, что я ей дед, а не папа. Так ведь эта… кукушка! Перекуковала!
— Так ежель родной отец бросил её!
— А ну, цыц!
Мать уткнулась в передник.
Полина вдруг заговорила, переключив внимание собравшихся на себя.
— Давайте не будем искать виноватых… Всё уже случилось. Теперь надо думать о том, как Даше будет лучше. Пусть она пообщается с папой. Дайте им время.
Но общения не получилось.
Даша держалась возле матери и не подпускала к себе Илью, начинала вопить и прятаться за её спиной при малейшей попытке прикоснуться.
Полина осторожно общалась с девочкой, угощала её конфетами, дарила игрушки. И Даша прониклась к ней. А вот Илью категорически не признавала.
Илья с Полиной приехали всего на неделю, поэтому особо времени на налаживание отношений с девочкой не оставалось.
Однажды отец открыто заявил Даше, что Илья её папа. Но девочка спрятала лицо в ладошках и закричала, что это неправда.
И тогда Илья сдался.
Они с Полиной уехали. И перед этим он оформил на мать доверенность на представление законных интересов Даши.
Двенадцать лет спустя…
Илья с Полиной были счастливы. У них родился сын Петька, которому уже было десять лет.
Раз в полгода по уже сложившейся традиции они втроём летали на несколько дней отдохнуть на море.
Несколько раз они брали с собой Дашу.
Илья был благодарен родителям — они воспитали его дочь достойно.
Они поначалу хранили в тайне родственную связь между Дашей и Ильёй. Но девочка подросла, узнала, что её отчество не совпадает с отцовским. И тогда дедушка ей рассказал правду.
Даша пережила тяжёлый момент при поддержке близких. Илья с Полиной тоже примчались.
— Мама… ой… ладно! Илья это папа. Папа это дедушка. Мама это бабушка. Хорошо. А Полину можно мамой называть?
Даша задавала этот вопрос часто. Она словно пыталась уложить в своём сознании систему родственных связей.
А потом Полина поговорила с девочкой наедине. И объяснила, что все-все её любят очень сильно. И неважно, кого Даша будет называть мамой, а кого папой. От этого никто не перестанет её любить.
И Даша со временем смирилась с тем, что у неё две мамы (Полину она тоже стала считать своей мамой) и два папы. А потом, когда в доме появились внуки, Даша вместе с ними стала называть родителей Ильи бабушкой и дедушкой. И это казалось нормальным.
С Петькой она общалась, как и полагается старшей сестре с братом, — учила и воспитывала, иногда могла и подзатыльника дать. Но Петька не обижался.
В восемнадцать лет Даша переехала к отцу (комната для неё была всегда наготове). Она поступила в институт.
Летом они выбирались в деревню — там было так же шумно и весело. Потому что под одной крышей жили несколько семей.
Однажды, сидя на лавочке и глядя на звёзды августовского неба, Даша спросила у Ильи:
— Пап, а если бы я осталась здесь… И бабушка была бы моей мамой… Как думаешь, я бы потом тебя нашла?
— Я бы сам тебя нашёл, Даш… Потому что любовь… она такая… Она преодолеет все препятствия. Мы совершаем столько ошибок… Но главное — вовремя их исправить. У меня получилось, дочь.
— Пап… А ты умеешь хранить тайны?
Илья фыркнул, давая понять, что вопрос неуместен.
Даша захихикала.
— Пап, у нас с Петькой будет братик или сестричка.
— Чтоооо???? Полина!!!
— Ну, вот, — вздохнула Даша, — а уверял, что умеет хранить тайны…