Разбогатели Макеевы внезапно.
То без работы почитай, полжизни просидели, спасала тогда только торговля на рынке. А тут вдруг попалась им «золотая рыбка», в виде внезапно свалившегося на головы, наследства.
Сестра Степана Макеева, была бездетной вдовой бизнесмена. Болела, оказывается, сильно. Оказывается, долго скрывала от всех и вся, истинное положение вещей, в виде своего плохого, отягощенного диагноза. И знала, что скоро уйдёт в заоблачные дали, потому подсуетилась, оставила, завещание.
На своего единственного, пусть и непутевого, младшего брата.
***
Макеевы выхаживали по величественному особняку. Удивлялись.
-Ну и красота, аж глазам больно.
Нина Макеева, чуть полноватая пятидесятилетняя женщина, всё разевала рот и хваталась за сердце.
-Поверить не могу, что мы наконец, мильонеры! Это ж надо так! Все бабы на рынке завидуют.
Степан гордо посмотрел на жену:
-А ты проклинала сестру, Таньку, куркулихой зажравшейся ее звала. А она вон какой подарок нам с тобой сделала.
Нина нетерпеливо кивнула головой.
-Да, да, ладно тебе с нотациями. А тут, что за комнатка?
Степан хохотнул. Бывал он тут при жизни сестры, знал всё.
-То гардеробная, Нинка. Слышала? Гар-де-роб-ная!
-А… Кладовка, по-нашему. Как огромный шкаф. О, хоспаде, сколько шуб висит. Как в магазее. Хм. Стёпа? Что с шубами теперь делать? Мне не налезут. Да и не могу я так, чужую одёжу, на себя надевать. А может на рынок наш отнесу и там их продам, уценено? Наши бабы их влёт разберут.
***
Оказалось, что к дому прилагался счёт в банке.
И машина была в гараже. Представительная. На ней лет пятнадцать никто не ездил, с тех пор как покойница-Татьяна, стала вдовой.
Нина подошла к длиннющему капоту автомобиля. Смахнула пылюку тряпкой.
-Кадиллак?
-Ты что, мам.
Сын Нины, двадцатилетний Валерка.
-Ты в автомобилях не разбираешься, мам, совсем.
Парнишка запрыгнул внутрь салона и схватился за руль.
В дверях гаража появился, с железной кружечкой в руках, Степан. Подбородок мужчины был густо намылен. Многоразовой бритвой, Степан постукивал по своей кружечке.
-Куда это ты залез, Валерка?
-И то правда. А ну вылезай! Что, Стёпка? Машину то тоже наверное, продадим?
-Хорош тебе все продавать, торговка.
Водительских прав ни у кого из Макеевых не было. Степан подошел к машине. Ладонью любовно огладил.
-Пусть останется, исть не просит же. Как никак память о Николае Иваныче, замечательный был человек. Земля ему пухом. Это благодаря ему мы теперь в шоколаде…
Помолчали минутку. Затем Нина махнула рукой. И улыбнулась:
-И ладно, как скажешь, пусть стоит тута. Красивая. Буду бабам показывать, только вот пыль смахну.
-Нельзя. Уйди ты от раритета, глупая баба! Вызовем мойщика. А то ты своими тряпками, разводы мне тут намылишь. И вот чего ты, Нинка, всё ходишь с тряпкой та?
-А чтой тебя не устраиват?
Степан Матвеевич выпрямил вдруг гордо плечи.
-Так мы ж теперь вроде ж как, аристократы, и у нас куча денег. Можем себе позволить прислугу нанять.
***
Привыкнуть к роскошной жизни Нине удалось за несколько месяцев. Теперь ее было не узнать.
Вальяжно расхаживала с чашечкой чая на золоченном блюдце, лениво выглядывала из окна. На голове — тюрбан накручен. Расшитый золотыми львами, шелковый пеньюар.
-Надежда! — капризно выкрикивала она и брала колокольчик, звенела им что есть сил.
-Надька, где ты тама! Тащи еще чаю!
Из кухни с первого этажа неслась на всех парах к ней пожилая женщина.
-Уфь! Чего вы кричите, Ниночка!
-Да кака я вам Ниночка? Нина Григорьевна я для вас!
-Ну и куда вам так много чаю, вы отекаете же.
-А вы много болтаете! Это недопустимо!
-А чи бы мне не «болтать», коль язык есть? Мы молчать не приучены!
Тут женщины выходили из рамок отношений «хозяйка-прислуга» и принимались обыкновенно «лаяться».
Надька, с которой вместе с десяток лет торговали на рынке, никак не могла принять свою новую роль прислуги. А всё забывалась и захлебывалась в ругани.
Так рыночная жизнь наложила свой отпечаток.
***
-Нина, — недовольно поглядел на супругу Степан. -Мне не нравятся ваши каждодневные крики с этой Надей. Зачем ты ее вообще, в наш дом приняла?
-Да мам, вы же лаетесь, как две собаки. Иногда аж домой, не хочется возвращаться.
Нина недовольно хмурилась, ёрзала на диванчике. Обмахивалась веерочком.
-Ну не знаю я. Ить как постороннего, незнакомого человека, в дом брать? А Надька… Своя она. Мы ж столько лет выручали друг друга, когда торговали на рынке…
Степан кашлял задумчиво. Постучал своевольно по столу кулачком:
-Ты Нина забудь уже, о прошлой жизни на рынке! Думай лучше о сегодняшнем дне! Позоришь ты меня пред соседями! Оне из бинокля за нами с балкончика вон, наблюдают. И ржут. И Надька твоя, всё на рынок бегает, и на тебя там, знаешь ли, жалуется. И тоже поднимает на смех! Так что прекращай эти свои, собачные отношения. Пусть с завтрего утра уже не приходит. Я подал в газету объявление, найдем другу женщину.
Нина носом шмыгнула. Поглядела на своего супруга.
-Откуда узнал то? Что Надька меня на рынке позорит?
-Дык детехтива я нанял. Хорошая вещь.
***
Недовольная Надя ушла, протрубив на прощанье:
-Да ты обуржуела вконец! А знаешь что, а я сама от тебя бы ушла! Сил нет твои капризы выслушивать! Нинка! Играет из себя барыню, а сама — буржуиха с рынка!
-Иди, иди. Скатертью дорожка тебе, хабалка, — покосилась на соседский балкончик Нина.
Ох уж эти соседи-сплетники.
Оказывается, богатые тоже сплетничают. Ишь как бликует там их бинокль.
Нина забрякала чашечкой с блюдечком, попивая свой успокоительный мятный чай.
…Только Надя ушла, как пришла на собеседование женщина по объявлению. Восточная внешность, лет пятьдесят на вид. Приятная, чистенькая и тучная. Располагает к себе, и внушает доверие.
Там, за воротами, столпились ещё несколько женщин.
Нина предусмотрительно их рассмотрела по камерам. Расстроилась. Остальные претендентки на роль горничной/поварихи, не понравились.
У одной фигура красивая, вторая — молодка, а у третьей прямо на лице написано: хитрая.
-Добрый день, Гульнара, — повертела в руках паспорт гостьи Нина. -Что вы умеете?
-Я все умею. Готовить, мыть, убираться. Буду делать все, что вы скажете.
-Ну что ж. Приступайте, — милостиво кивнула головой Нина.
Гуля показалась ей надежной на вид. Чуть хмурая, к беседам не располагающая, но наверное, это и хорошо. С ней можно будет выстроить идеальные отношения.
***
Нина прошла в будуар и уселась у зеркала. Вздохнула.
Бесспорно, богатой быть хорошо. Но когда всё есть, то заняться нечем.
А теперь, когда Гульнара взяла на себя все домашние обязанности, то Нине совсем стало скучно.
И Степан превратился в куркуля. Спрятал все деньги в сейф, остальное выдаёт под расчёт. Всё чеки требует и расходы в тетрадку записует.
-Ох, — заскучала Нина.
Открыла шкафчик и принялась в нем рыться.
Дом такой «огроменный» был, что до сих пор Нина не могла в нем все рассмотреть.
…А в шкафчике каки-то старые платья. Пропахли чужими духами, фе. То ли сжечь их все, то ли раздать в барахолки, Нина до сих пор пока не определилась. А поверх вешалок Нина коробку увидела. Достала ее, открыла, сдув пыль с крышки.
(Везде пыль).
Фотоальбом внутри. Записная книжка. Еще какой-то блокнот. Внимание Нины привлек пухлый, в темном переплете, ежедневник. Полистала его. Весь исписан витиеватым почерком. Нина из любопытства конечно-же, вгляделась в написанное.
-Дневник. Дневник покойницы Таньки, — поняла она.
Читать Нина любила. Раньше, когда на базаре сидела, постоянно читала, то Донцову, то Шилову. Ухахатывалась, запивая чтиво чайком.
***
Гульнара заглянула в будуар Нины.
-Извините, что отвлекаю, Нина Григорьевна.
«О, вот что значит, вышколенная прислуга!»
После болтушки Надьки, речь вежливой Гулечки, казалось Нине чем-то невероятным.
-Да Гулечка.
Нина выпрямилась, и веки на глаза чуть приспустила. Напустила на себя равнодушный, скучающий вид.
-Дом у вас очень большой. Я только в кухне пока управляюсь, а хотелось бы по всему дому убраться. Можно, ко мне придет помогать дочь?
-Дочь?
-Дочь моя, Матина.
-Конечно же, можно.
…Молодая девчушка, приветливая. Ямочки на щеках, румяное личико. Схватилась за веник и пошла убираться по комнатам.
Нина походила для виду, и вернулась в свой «будуар», дальше читать. Вычитывать, что там покойница-золовка писала.
***
Дневник оказался длинным. Про них, Макеевых, тоже было написано. Правда Нине не понравилось, как Татьяна описывала их. Но не это заинтересовало Нину Григорьевну.
«Что делать? Как бороться с этой безумной старухой?» — сетовала на страницах дневника бедняжка Татьяна.
-Степан, дорогой! — вошла в библиотеку Нина.
Муж, восседавший с деловым видом в кресле у письменного стола, возмутился:
-Почему же вы, уважаемая Нина Григорьевна, врываетесь в мой кабинет, без стука?
-Ёшкин кот, — удивилась Нина. -А чего это ты, в пинжаке тут расселся? Пишешь чего-то?
Супруг рассердился.
-Я занят! Говори, что тебе нужно и выметайся немедленно! Ты мешаешь мне деньги считать!
-Вот! — кинула на стол мужу дневник Татьяны, Нина. -Это дневник твоей старшей сестры.
Степан поиграл бровями.
-Читала?
-Нет конечно. Как я бы смогла? Но советую тебе заглянуть. Срочно.
Мужчина убрал со стола дневник, спрятал его в ящик стола.
-Ознакомлюсь, когда появится время. Что-то еще?
Нина постояла, вытягиваясь «в струнку» от взгляда супруга. А потом вдруг рукой махнула:
-Да, Стёпка! Хорош уже брови хмурить! Смотри, что я щас скажу!
-Твоя сестра пишет в дневнике, что болела. От порчи.
Степан недовольно махнул головой:
-Да ну тебя с бабьими глупостями!
-Постой! Дослушивай, что я читала! Танька писала… Что соседка-старуха, оказывается, мать некой Натальи. А Наталья эта — первая жена Николая Иваныча!!! Чуешь?!
-То есть я, совершенно ничего не понял, — признался Степан.
-У покойного Николая, которому принадлежал этот дом, была до Тани жена. Наталья. Она купила дом по-соседству с Таней. И жила в нем со свой мамашей-ведьмой. Которая делала на твою сестру Таню, порчи!
Степан смотрел на жену с минуту.
-Да ну этот бред! — яростно покрутил он головой. -Выйди вон! Татьяна-сестра, болела сильно. И, возможно, ей что-то казалось, человек был в депрессии. Мало ли что она там понаписала. Что теперь, верить?
-Не-е-ет, нет, нет, Стёпа, ты не понимаешь.
Нина Григорьевна испуганно покачала головой.
***
Нина вышла из библиотеки, некстати. Потому что увидела такую картину: Матина, дочка Гули, лупила полотенцем Валерку, гоняя его по коридору.
-Да что это тут происходит такое!?
Молодежь не ожидала ее громкого крика.
-Нина Григорьевна! — закричала Матина. -Этот вот, издевается! Плюётся в меня, из трубочки!
-Нет, мать, ты слыхала?
Валерка остановился как вкопанный и к матери повернулся:
-Чтобы я, взрослый дядька, и в трубочку?
Нина нахмурилась. Посмотрела на обоих. Девочка была зла. А сын… Сын явно прятал улыбку, делая возмущенный вид. Но сына своего Нина с детства знала. Схватив метёлку, погнала прочь сына.
-Иди занимайся! Кое-как поступил же! Трубочками он плюётся! Тебе сколько лет, ты ребенок?!
-Ну никакого покоя!
Нина отогнала сына и вышла во двор. Поглядела на соседский дом.
-Та-ак! Говоришь, в бинокль смотрят и ржут над нами? А не всё так просто!
***
Когда у Нины заклинило спину, а муж, Стёпка, подхватил среди лета ангину, женщина насторожилась. Поковыляла к знакомой «бабке», та отливками «лечит». Бабка приходу ее не удивилась.
-Не зря ты девка, ко мне пришла. И вовремя. Проходи в дом.
***
Домой от бабки бежала, спотыкаясь и плача. Застигла врасплох сына. Тот был в саду с Матиной. Матина из-за яблоньки выглядывала, а Валерка спрятался от нее, за иргой.
-Валерка! — крикнула Нина. -Заходи в дом, не ходи тут!
Нина встревоженно поглядела на балкон соседнего дома.
-Понастроили тут, балконы!
На балконе, в кресле-качалке, сидела старуха. Строгая такая, сухонькая, в очках.
-Ой-ой, что же деется! — испугалась Нина.
***
Нина потеряла покой и сон.
Шикарный дом, с остальным наследством впридачу, уже не радовал, а страшил женщину. Ведь кто знает, какие зловещие тайны он в себе хранит, этот дом?
И Нина засела дома, совсем перестала выходить во двор. Зашторила все окна в доме, приобрела бинокль. Теперь, с самого утра, она уже стояла с этим биноклем наготове в углу окна. Там, отогнув штору, подглядывала она теперь за соседями тоже.
***
Степан был полностью погружен в мысленные расчеты денег, доставшиеся ему по-наследству. Очень он волновался, что может нечаянно «профукать» все накопления благородной покойницы-сестры.
-Ох, какая оказия то, — сокрушался он.
И впрямь проблемище. Денег на счету была приличная сумма, куда бы вложить их, чтобы не потерять, а приумножить, Степан не знал. И богатых друзей, которые могли бы дельным советом снабдить, у него отродясь не было. Да и сам Степан, в-прошлом, обыкновенный плотник, понятия не имел, что с деньгами делать.
Но выход, кажется, нашелся сам, в виде приличного вида мужчины, который заявился к нему в гости.
-Добрый день. Понимаете, тут дело такое… В-прошлом я имел честь занимать у покойной Татьяны Матвевны, тридцать тысяч рублёв. Вот они, хоть и с опозданием, а возвращаю!
Гость вынул из портфельчика пачечку денег и размашистым жестом положил ее на стол, перед изумленным Степаном Матвеевичем.
Степан округлил глаза и рот. С уважением поглядел на незнакомца:
-О… Какой неожиданный поворот, — изумился он.
Действительно, было чему удивляться. У этих богачей всё так легко и просто, деньгами вежливо чуть ли не швыряются. Тогда как в прежней, нищей своей жизни, Степан ни разу не припоминал, чтобы кто-то вот так вот сам, безо всякого напоминания, рвался вернуть занятые деньги. Обычно ж наоборот всегда было.
-Михаил Фёдорович Пономарёв я, — представился незнакомец.
-Макеев, Степан Матвеевич.
-Знаем, знаем, наслышаны, Татьяна Матвевна множество раз упоминала о вас, — кивнул головой мужчина. И добавил чуть слышно:
— С благоговением Татьяна говорила о вас. Ваша сестра просто боготворила вас.
Усы Степана Матвеевича вздрогнули от услышанного, скупая слеза застыла в глазу.
-Может быть, по чашечке кофе? — опомнился он.
-Вы знаете ли, не откажусь.
Пономарёв с достоинством сел в кресло. Скосил вбок свои чуть выпученные, глаза. Степан рванул было к двери, но опомнился. Важно кашлянул, вернулся к столу, позвенел в колокольчик и устыдился своего жеста.
Ну его, этот колокольчик!
Жена-идиотка завела тут, манеру дурную, в колокольчик звенеть. Оно может, для нее и смешно, а Степану вот, оскорбительно!
-Гульнара! — вышел за дверь кабинета и проорал Степан.
Горничная выскочила из своей кухни на его зов.
-Слушаю вас, Степан Матвеевич!
-Два кофе пожалуйста, в мой кабинет!
…В ходе неторопливой беседы, выяснилось, что Пономарёв этот — живет по-соседству.
-Сосед?! Вот это удача! — искренне обрадовался Степан.
***
Нина Григорьевна была удивлена, когда в гости вдруг заявились, а потом и повадились каждый божий день, ходить соседи.
-Степан, ты зачем их пускаешь к нам? — выразила она супругу свое недовольство.
-Потому что мне нужно общение. Я что, не могу общаться с соседями?
-Нет, мы не можем общаться с соседями, и я говорила тебе, почему.
-Ну и не общайся, они не к тебе, а ко мне ходят. Ненормальная.
И то правда. Стал Степан замечать, что жена изменилась сильно. Богатством больше не кичится, даже наоборот, одеваться стала по-рыночному. Во саду не сидит и бассейн по ее хотению слили.
-Это чтобы соседи нам не завидовали, — заявила она.
-Степан Матвеевич, а почему супруга ваша ни разу не вышла, чтоб познакомиться? — интересовалась вслух жена Пономарёва, Наталья, -Видели мельком, а хочется познакомиться ближе.
-Да, да, — кивал головой Михаил Фёдорович. -Все наши друзья и знакомые живут в другом конце города. А хочется постоянно с кем-то общаться, дружить, так сказать, семьями. А то к друзьям не наездишься. А тут вон вы, так удачно, живете рядом.
-Так я сам не в понятиях, чегой то Нинка к вам не выходит, — чесал задумчиво затылок Степан.
-Наверное, она необщительна?
-Да как не общительна, всю жисть на рынке же торговала. Бойчее ее, бабы нет!
Ахала, подслушивая речи мужа, Нина. Пряталась в комнатах на втором этаже.
-Всё рассказал про нас, обормот! А еще давай, расскажи им, сколько у нас на счету денег осталось! До чего ж простодырый, наивный же до чего!
Пробежали по коридору, толкаясь, Матина с Валеркой. Матина веником всё размахивала и Валерку гоняла. Нина на них обоих неодобрительно пшикнула и запряталась за колоннами, чтобы дальше разговоры мужа с соседями подслушивать.
***
-Да нормальные они, наши соседи. Понравились. Вчера жарили с ними шашлыки.
Степан с газетой в кровати полулежал, Нина сидела подле трюмо, вглядываясь в собственное отражение в зеркале.
-Про тебя каждый раз спрашивают. Соседа жена, вообще дружить с тобой рвётся, интересуется.
-Очень странно, что она оказывается, замужем, — возмутилась Нина. -Татьяна в своем дневнике писала, что Наталья — вдова.
-Ну, нашла себе значит, мужчину. Ведь быть вдовой, не значит, доживать век одинокой. И прекрати говорить про дневник Татьяны, мало ли что она там писала. Наталья мне показалась адекватной женщиной, безо всякой такой чертовщины.
***
Нина злилась. Соседи рвались к ним домой спозаранку, то соленья свои тащили, то пироги. Как говорится, пустили козла в огород, фиг отвадишь.
Соседка Наталья всё соловьем заливалась, хозяйничая на пару с Гульнарой в кухне. И выжидая Нину на чай.
Нина врала всем, что занята, сама пряталась в ванной или баррикадировалась в спальне, сказываясь больной, а потом шастала по коридорам, прячась, замирая и подслушивая.
Ситуация конечно бесила. А тут, пока Нина за колоннами по верхнему этажу шарахалась, то невольно обнаружила кое-что из рук вон выходящее: сын, Валерка обжимался с Матиной!
-Валера! Что это? — испытала шок Нина, когда обнаружила прячущуюся парочку.
-Мама! Это не то что ты думаешь!
Нина одернула сына шёпотом:
-Не ори! Говори шепотом!
-Мама, — послушно перешел на шепот сын. — Я Матину люблю. Но она — девушка строгого воспитания, потому я решил жениться.
Нина Григорьевна обомлела и ахнула:
-Ты с ума сошел, сын?! Никаких жениться, ты понял? Мал еще!
Матина, расплакалась и убежала, прикрывая лицо передником. Сын припустил за ней. А Нина побежала дальше подслушивать и смотреть в бинокль за мамашей «вражины», которая всё также качалась, сидя на балконе соседнего дома.
***
-Я всё поняла, Стёпа, — выхаживала перед мужем Нина вечером. -Эта Наталья, ходит к нам ежедневно для отвода глаз. А колдует мамаша Натальи! Та, что с биноклем. Ты бы видел какой у нее страшный испепеляющий взгляд!
Степан газету читал. А тут возмущенно замотал головой и издал нечленораздельный рык. Отбросил газету и вскочил с кровати:
-Ты опять за своё?! Я же просил тебя прекратить! Лучше скажи, что ты сделала с сыном? Почему он собрал вещи и сбежал из дома!
Нина раздраженно махнула рукой:
-Сбежал, так и пусть бегает, побегает и вернется. Я ему обозначила, что Матина не пара.
-А кто по-твоему, пара? Сын влюбился! Так и пусть женится. Единственный сын!
-И породнимся с Гульнарой? — удивилась Нина. — Ни за что. Гульнара шпионит за нами! Думаешь, неспроста появилась тут? Она сливает информацию вражине Наталье.
…Степан вскочил и убежал прямо в пижаме и тапках из дома.
-Дорогой?
Нина вышла во двор. Вышла из дома Гульнара.
-Извините меня, Нина Григорьевна, — с достоинством заявила женщина, — Я оставаться в вашем доме больше никак не могу. Ведь вы оскорбили Матину.
Нина хмуро кивнула ей головой:
-Ага. Так и знала. Развалили мне семью, дело сделано, можно и уходить.
-Извините, но никто не собирался семью разваливать. Наоборот, мы новую семью создавать хотим! Очень жаль что вы о нас с Матиной такого невысокого мнения. Обидно. Прощайте и спасибо за все.
-Идите, идите, Гуля. А мой сын всё-равно от вас скоро сбежит. И помните, нехорошо привораживать, оно ж в жизни, аукнется!
Гульнара взглянула на хозяйку с ужасом.
***
С утра Нина уже смотрела в бинокль.
-Так-так. Эта наглая Наталья опять к нам мчится.
-Нина! Ниночка! — рвалась и трезвонила в дверь соседка.
Нина пыталась от звонков в дверь абстрагироваться. Но ни Гульнары, ни Матины теперь в доме не было, и некого было послать выгнать беспардонную гостью.
-Совсем стыд потеряли, прутся сюда напролом, — пробурчала Нина, когда дверь открыла.
-Доброе утро, Нина!
Наталья оказалась женщиной приятного вида. Примерно пятидесяти годов.
-Наконец-то вы мне открыли, Нина. А то я стучу и думаю, то ли в службу спасения уже звонить, то ли еще куда.
-Да что вам нужно то?!
-Я просто за вас переживала. Степан Матвеевич как-то обмолвился, что вы не в себе в последнее время. Ну вот я и переживаю, все ли у вас хорошо. А вы не открываете еще так долго, ну и… И да, вы знаете, ваш муж вчера у нас дома уснул. Они с моим Мишей, ходили в парную.
Наталья, пользуясь замешательством хозяйки дома, вплыла в дом и привычно прошла в кухню. Нина Григорьевна было возмутилась, но наткнулась на искреннюю улыбку гостьи.
-Ниночка! А пошлите ко мне в гости, у меня есть пирог с малиной, очень вкусный!
Нина пошла, не из-за пирога конечно. Из-за мужа.
***
Наталья прикатила в столовую коляску, в которой сидела старушка. Сухонькая, маленькая, с вредным таким выраженьем лица, она походила на мумию.
-Знакомьтесь, Ниночка, это моя мама, Анисия Львовна. О, она ничего не слышит. И не видит давно.
Нина Григорьевна хмуро поглядела на старуху. И изрекла:
-Как так не видит? Зачем тогда сидит на балконе и смотрит в бинокль?
Наталья заулыбалась:
-О, вы знаете, это привычка. Мама всю жизнь ходила в театры. Там любила сидеть и смотреть в бинокль. Вот, по привычке смотрит. И балкон любит, он ей нужен, чтобы свежим воздухом обязательно дышать.
-Хм, хм, — поудивлялась Нина. Но нисколько не поверила Наталье.
«Притворяются чтобы усыпить мою бдительность! А сами уже тянут к нам свои гаденькие ручонки!»
Наталья все ворковала обо всем на свете, выхаживала вокруг Нины:
-Ах, Нина, как замечательно, что мы с вами наконец, познакомились. А то я соскучилась по живому общению, вот правда! С тех пор как не стало Татьяны, стало совсем скучно. А тут вы, подарок судьбы для меня. Хочу стать вашей подругой!
Из холла вынырнул муж Нины, Степан, он весело хохотал, похлопывая по плечу Пономарёва-соседа. Увидев Нину, остановился. Лицо враз нахмурилось.
-Нина? Ты что здесь делаешь? Ну вот, как увидел твою кислую мину, сразу домой расхотелось идти!
***
Нине ничего другого не оставалось, кроме как мириться с визитами настырной Натальи. К-слову сказать, если бы Нина не прочитала в том злополучном дневнике Татьяны про порчу,
Между тем Степан начал поговаривать о разводе:
-Ушел бы, вот честное слово. В кои-то веки обзавелись домом, а ты все мину кривишь. Нет бы уют наводить, или в цветнике вон возиться, ты все в какие-то расследования играешь! У нас уже дом на дом не похож! Забаррикадировала тут всё и зашторила. Наталью, прекрасной души человека, в мерзости несусветной, подозреваешь!
Нина в-ответ головой качала:
-А ты ослеплен и не видишь, что под носом творится. А я знаю и не позволю им творить беспредел. Не на ту напали, ребятки! Посмотрим еще, кто кого!
Нина знала что говорила. Она вон тоже ж, не лыком шита, за соседями следить начала. Как настоящий шпион, ходила она с ответным визитом к Наталье в гости. Каждый день. Для отвода глаз стряпала отвратительные запеканки и манники, чтобы не с пустыми руками ходить.
А в гостях все высматривала и примечала, старалась ничего во вражьем доме не есть и не пить.
Со временем приноровилась врать и не краснеть.
-Ах да вы что, дела у нас хуже некуда, еле концы с концами сводим. Ой, да то разве наследство, мы ж впридачу к наследству получили еще кучу огромных долгов! Ой, да машина то, которая после Николая Иваныча нам осталась — одно слово! Каркас стоит, а капот открой — пусто там, ни единого винтика, изнутри все разобрано! Так что то не машина можно сказать. Макет!
Словом, Нина до такой степени прибеднялась, с одной лишь целью, чтобы соседи не заподозрили, что они, Макеевы, хорошо и богато живут.
***
Между тем Гульнара сама заявилась к Макеевым, вошла в дом, головой покачала:
-Вай, Нина Григорьевна, смотрю, вы не изменились. Все также на меня волком смотрите. А дети ведь не виноваты!
-Какие дети? — удивилась Нина.
Все мысли Нины были заняты соседкой Натальей. Нина теперь тоже вела дневник, в который записывала всё, что вокруг замечала.
Записывала, потом перечитывала, анализировала дни напролет…
-Наши дети, Валерочка и Матина. Они расписались без вашего благословения. А теперь вот ждем пополнения. А вы всё ведете себя, как чужие!
-Пополнения?!
На Нину словно ушат холодной воды вылили. Словно очнулась, а до этого пребывала во сне…
-Уже? Так быстро?
Лихорадочно подсчитала Нина, сколько с тех пор, как сын убежал из дома, прошло времени. Почти полгода. Ну ничего себе! Полгода жизни вычеркнуто Ниной.
Нина Григорьевна оглянулась.
В доме холодно, грязно и неуютно. В углах даже паутина успела нарасти. Как же так, совсем Нина свою жизнь запустила, из-за дурацких своих подозрений.
***
Бегом, все бегом, на ходу покупали подарки для невестки и сватьи. Нина носилась по магазинам, выпучив глаза.
-У меня невестка имеется, нужно в срочном порядке с ней познакомиться. А то я даже не знаю, что она за человек! А еще внук или внучка скоро появится! О, Господи, как так? Всё так быстро и неожиданно!
…Соседка Наталья бегала вместе с Ниной по магазинам. Советовала, торговалась, и даже возила Нину со Степаном на своем автомобиле куда нужно. Нина вообще не представляла, что бы без своей новой подруги делала.
-Надеюсь, Гульнара не сильно на меня обижается. Подумать только, пришла чтобы отругать меня! И правильно сделала. А то я позабыла свои материнские обязанности, — сетовала вслух Нина.
***
Матина оказалась великодушной девушкой. Безо всяких слов подошла и поклонилась в ноги приехавшей Нине.
-Нина Григорьевна, можно вас мамочкой называть?
Нина едва не расплакалась от такого приёма.
***
Обратно домой ехали все с той же Натальей. Наталья вела машину и тарахтела что-то о том, что в огороде ее кабачки поспели. И она вот не знает, что с этой прорвой кабачков теперь делать, то ли солить их, то ли на салаты пустить.
-Скажи Наталья, какие у вас были отношения с покойной Татьяной? — прервала ее Нина.
-С Татьяной мы были подругами.
-Подругами? Но как? Ты же была первой женой Николая.
Наталья ахнула от удивления:
-Какого еще Николая? Ты что несешь, дорогая? Михаил — единственный мой мужчина, во веки веков!
Нина Григорьевна поёрзала в кресле. Вслух усомнилась:
-А может запамятовала ты?
-Ничего подобного, могу паспорт тебе свой показать. Можешь у Миши поинтересоваться, мы как со школы с Мишаней встретились, так и прожили целых тридцать девять с половиной лет. У нас дети взрослые, тоже тебе подтвердят! С чего ты вообще взяла? Кто сказал тебе такую чушь?
-Да так, прочитала в дневнике у Татьяны.
-Татьяна вела дневник? О, Господи.О покойных не говорят плохо, поэтому я промолчу.
-А что, а в чем дело то? К чему такой поворот разговора?
-Да Танечка сильно болела. С головой там не всё было в порядке, не собиралась подобное говорить, прости Господи…
Нина отвернулась к окну. Задумалась.
«Хм. А ведь в дневнике многое мне казалось невероятным. Таня писала, что Николай ей всю жизнь изменял, кучу детей понаделал. Но будь так, были бы и другие наследники. И вообще, ни разу не слышала, что Николай был охоч до баб.»
***
Впервые Нина проснулась пораньше. Расшторила свои окна и отворила их, чихнула пару раз из-за яркого солнца. Приветливо улыбнулась старушке-мумии, сидевшей в кресле-качалке на балконе соседнего дома.
Та никак не отреагировала.
-Степашка! — крикнула Нина. -Айда просыпайся. Ремонт будем делать, весь хлам выкинем. Я знаешь что думаю? Нам в этом доме детская позарез нужна!
Степан Матвеевич не поверил ушам своим, вскочил с кровати, потрясенно глядя на жену. Улыбнулся счастливо:
-Ур-ра-а, отпустило тебя!
Но Нина бежала уже по ступенькам лестницы вниз.
-Наташка! — закричала она, выбежав на крыльцо. -Ты где тама, давай выходи! Кабачки солить будем?!