— Таких дамочек в приличный дом пускать не надо. — Тамара Павловна покосилась в сторону проходившей мимо Зои.
— А что с ней не так? – полюбопытствовала соседка Людмила.
— Сама не видишь что ли? То под хмельком, то с мужичком, одним словом, «торгашка» рыночная.
— Ну-уу, на рынке вполне приличные люди торгуют.
— Ой, да не скажи! Посмотри на нее! Лицо обветренное… и в мороз и в ветер торгует всем на свете. Я ее по старому дому помню, в соседних подъездах жили: дочку не знает, от кого родила.
Людмила насторожилась, осмысливая услышанное и думая о том, чего ждать от новой соседки.
(художник Мария Ждан)
— Здравствуйте, Вячеслав Андреевич! — Мгновенно изменив серьезное выражение лица на благожелательное и засияв радушной улыбкой, сказала Тамара Павловна и даже слегка склонила голову.
— Добрый день, — произнес проходивший мимо мужчина и вошел в тот самый подъезд, в котором жила Тамара.
— Ах, какой мужчина, какой человек редкий.
— Чем же он выделяется, мужик как мужик… — пожав плечами, заметила Людмила.
— Это потому что ты замужем, для тебя твой Васенька, как ясно солнышко. А я вот женщина разведенная, я на мужчин теперь по-другому смотрю. Вячеслав Андреевич — мужчина свободный, интеллигентный, порядочный и при деньгах всегда.
— Ой, Тома, да ты ведь старше его лет на пятнадцать.
— Ну и что? Ему тоже не «шашнадцать», — скривив губы с яркой помадой, и коверкая слова, язвительно заметила Тамара Павловна. – Ему уже сорок два, не мальчик давно.
Тамара снова окинула взглядом высотку и двор: — Вот такие как Вячеслав Андреевич должны жить в нашем приличном доме.
На самом деле, дом был обычный, кирпичная девятиэтажка 90-х годов. Но Тамара Павловна хорохорилась перед знакомыми, называя образцовым домом. Особенно важничала, когда говорила о придомовой территории, хвастаясь клумбами, к которым приложила руку. Здесь уж ее заслуга есть. Но зато высокомерия в ней целая дюжина, к людям относилась довольно предвзято. Вот и поселившуюся в двухкомнатной квартире Зою с дочерью провожала презрительным взглядом.
Пятидесятилетняя Зоя была не замужем, и никогда официального мужа у нее не было. Скуластое лицо, обесцвеченные волосы, приземистая фигура и плотное телосложение, крепкие руки с выпуклыми венами от постоянного таскания баулов.
Двадцатипятилетняя дочь Катя – единственный лучик в ее жизни. И в отличие от матери, Катя была необыкновенно хороша. Ее темно-русые волосы и карие глаза достались ей не от мамы, а миловидность лица была притягательной, но не слащавой.
Зоя, глядя на дочь, ловила себя на мысли, что Катя очень похожа на биологического отца – красавца, но по молодости лет, неуверенного в себе и зависимого от родителей. Он исчез так же внезапно, как и появился в ее жизни, никогда ничего серьезного не обещав.
Зоя пришла домой, скинула туфли, которые хоть и на низком каблуке, а все же надоедают за день.
— Ма, ну говорю же тебе, кроссовки обувай, — сказала Катя, как только увидела мать на пороге.
— Ладно, уговорила, обую завтра.
— Ты, наверное, к дядь Вите собиралась, поэтому принарядилась…
— Да идет он к лешему этот дядь Витя, — устало ответила Зоя, — толку-то с него… сумки все равно я таскаю.
— А если бы он на тебе женился, то больше бы помогал…
— Ага, держи карман шире! Еще больше бы денег с меня тянул. Эх, Катюшка, зачем нам дядя Витя? Вот вышла бы ты замуж за хорошего человека, чтобы ни словом даже не обидел, чтоб пылинки с тебя сдувал, — Зоя положила руку на грудь, как будто прислушиваясь к своему состоянию.
— Ма, сердце что ли опять? В больницу почему не идешь?
— Да ходила, ты же знаешь, ничего не нашли…
— Ну, так еще раз сходи.
— Схожу, но сначала за товаром съезжу.
— Не надоело тебе? Давно можно было магазин или салон открыть и цивилизованно торговлей заниматься.
— Ну, извини, доча, что салон в центре города не открыла, не цивильная у тебя мать.
Катя обняла Зою: — Ма, ну не кипятись, про салон это я так, просто хочется, чтобы ты в нормальных условиях работала… скажи, чем тебе помочь?
— Ладно, будем когда-то и в нормальных условиях работать, а пока съездить мне надо, тут всего-то тыща километров на автобусе, я сама справлюсь без твоей помощи.
— Да уж и не близко… может лучше начала в больницу?
— Кааать, ну не переживай, нормально все будет. Ты лучше вот что: скажи, как там у тебя дела личные, а? Тебе двадцать пять и я мечтаю в свадебном платье тебя увидеть, и внуков нянчить.
— Ну, ты же знаешь, что с Максимом я рассталась, и больше на моем безоблачном горизонте никого нет.
— Это плохо, — вздохнув, сказала Зоя, — хочу, чтобы у тебя не так, как у меня было.
Зоя вдруг оживилась, усталый вид исчез и она, взяв Катю за руку и взглянув ей в глаза, сказала: — А ты знаешь, в этом доме такой мужчина приятный живет, и, представь, не женат. Зовут его Вячеслав Андреевич, работает автоэкспертом. Я даже слышала, его в городе хвалят, говорят специалист он очень хороший.
— Мама, да ему уже почти полвека! Видела я его, он тебе в женихи годится.
— Мне не годится, а вот тебе присмотреться стоит.
Зоя придвинулась ближе, обняла дочь: — Я же тебе не навязываю его, пусть сердце твое подскажет. Но присмотрись к нему. Я тут как-то на балкон вышла, а ты как раз к подъезду идешь, а он на машине подъехал, и взглядом тебя проводил, смотрел, пока в подъезд не вошла. И знаешь, не было в нем ничего похотливого — он восхищался тобой. А ведь всегда такой невозмутимый, бровью не поведет. Сердцем чувствую: хороший он человек и надежный.
— Ну, да, так-то он симпатичный и выглядит молодо, только все равно в отцы мне годится.
— Вот что, доча, ты так не рассуждай. И с Вячеславом Андреевичем, кто знает, может все сложится. Но запомни, не веди себя, как капризная девчонка. Мужчина хоть и в возрасте, а тоже ведь в понимании и в ласке нуждается, уважай его работу и его самого. Он мужчина умный, оценит. Да и ты у меня умница и красавица, будь благоразумна, чтобы не плакать в кулак, как я когда-то.
— Мам, брось ты это унылое настроение, пойдем лучше ужинать.
— Пойдем. Мне ведь в дорогу надо на завтра собираться.
_____________
Зоя уехала рано утром, вызвав такси, чтобы добраться до автовокзала. И все чего-то суетилась, никак не могла выйти из квартиры, постоянно вспоминая, все ли взяла и несколько раз обняла Катю.
— Ну, как будто на целый год уезжаешь, — пошутила дочь.
— Так скучать же буду, ты же знаешь, маленькая моя, скучаю я по тебе.
«Маленькой» Зоя называла дочь в детстве, а потом все реже. А тут вдруг вновь назвала «маленькой», и Катя нахмурилась: — Ну ты еще капЕль тут разведи, не переживай, все нормально будет.
— Да как не переживать, вроде и взрослая ты, а родных-то у нас почти никого, да и дом этот чужой пока, соседка вон косо смотрит на нас. Но ты внимания не обращай и сердце свое злобой не питай, пусть смотрит, авось надоест ей с ненавистью жить.
Дверь за Зоей закрылась, и Катя подошла к окну, еще раз взглянув, как мать, садясь в такси, посмотрела на окна своей квартиры.
Зоя благополучно закупила товар и благополучно доехала до родного города. Всю дорогу она чувствовала себя неважно, даже хотела попросить водителя остановиться, но проклятая застенчивость, которая проявлялась, когда надо кого-то о чем-то просить для своего здоровья, помешала сказать всего два слова: «Остановите, пожалуйста».
Изможденная дорогой и плохим самочувствием, она вышла на автовокзале, и не увидела Виктора, с которым созванивалась и которого просила встретить ее. «Вот же, лентяй, не приехал, — подумала она, огорчившись, — ведь знает, я бы отблагодарила: подарок ведь привезла ему и денег бы дала».
Но мужчины, с которым она встречалась последние два года, не было видно, на звонок он тоже не ответил. Подумав, что может быть опаздывает, она вошла в автовокзал, чтобы передохнуть. Немного подождав, позвонила Кате: — Доча, Витя обещал, да не подъехал, а мне чего-то худо».
— Мамочка, я сейчас приеду, никуда не уходи. И скорую тебе вызываю, ты только потерпи немного.
Катя приехала одновременно со скорой помощью, но Зое уже помочь никто не смог, по дороге в больницу ее не стало.
***
Катя сидела дома в зале за столом, боясь взглянуть по сторонам: любой угол напоминал присутствие Зои, везде были вещи, к которым она прикасалась.
— Сирота ты теперь, Катька, ох, сирота, — причитала подвыпившая Лидия, — сестра Зои и родная тетка Кати, — сирота, но не бедная. Квартирку-то вон какую отхватила Зоя, да деньжат, видать, подкопила. – Лидия стала собирать со стола нераскрытые бутылки: — На помин души возьму?
— Да берите… и продукты там остались, берите, поминайте.
Сидевший напротив Виктор, поднял голову, шмыгнул носом, волосы, которые давно бы надо подстричь, упали на лоб. В свои пятьдесят он выглядел не меньше чем на шестьдесят лет. Затуманенным взглядом посмотрел на Катю: — Мне бы на память чего, столько лет с Зоей душа в душу, а тут такой «обрыв» жизни…
— Что на память-то?
— Свитер мне Зоя обещала на день рождения подарить, может уже купила, да лежит там в сумках…
Катя до того была уставшей и вымотанной свалившимся на нее горем, что даже не было сил злиться на Виктора.
— Если найду в вещах, то позвоню, а сейчас иди, дядь Вить, домой.
— А чего ты меня гонишь? – спросил Виктор. – Я, между прочим, матери твоей помогал… а что я имел с этого? Вон ботинки прохудились, давно ей говорил, а денег так и не дала.
— А ты иди, поработай, как мама работала, тогда и деньги у тебя будут! – С обидой в голосе сказала Катя.
— Ну, ты еще будешь меня попрекать работой, молодая еще указывать.
— Эй, уважаемый, Виктор, кажется, вас зовут? – В дверях появился сосед Вячеслав Андреевич, и, услышав «претензии» мужчины, спокойно предложил ему идти домой. – Поздно уже, пора бы вам домой, а Кате отдыхать надо, — и вместе с прихваченной бутылкой он выпроводил Виктора. Лидия ушла еще раньше.
Вячеслав Андреевич появился у нее дома в тот день, когда не стало Зои, и весь груз забот взял на себя. Он ездил вместе с ней, подсказывал, кому-то звонил и просто был рядом. Это могло показаться удивительным и даже странным, будь Катя в другом состоянии. Но внезапная потеря матери заставила ее спокойно смотреть, как чужой человек протянул руку помощи, понимая, как она растеряна и подавлена.
— Катя, вот номер моей квартиры, — он подал листок, — это, чтобы не забыли, и номер телефона там же. Звоните, если хоть малейшая помощь понадобится.
— Спасибо вам, Вячеслав Андреевич, — она посмотрела на него глазами, полными слез.
— Держись, Катя, — он прикоснулся к ее руке, слегка сжал и, попрощавшись, ушел.
Вячеслав Андреевич был мужчина среднего роста, довольно стройный для своих лет, седина на его светлых волосах была почти незаметна. Прямой нос, серые глаза и приятное очертание губ делали его лицо привлекательным для мужчины его лет.
Как только дверь за ним закрылась, Катины подруги Вера и Лера взялись убирать со столов. – Катюш, ты бы прилегла, мы все сделаем, и ночевать я сегодня у тебя останусь, — сказала Вера, — и сосед у тебя необыкновенный мужчина, такой отзывчивый, так много помог.
— Девчонки, и вам спасибо, — Катя встала и, обняв, Веру, разрыдалась.
— Поплачь, поплачь, немного можно, а потом надо продолжать жить.
— Я знаю, — сказала, всхлипывая Катя, — знаю, что надо жить. Я очень буду стараться, мамочка так сильно хотела, чтобы у меня все было хорошо.
____________
Уже почти стемнело, а Тамара Павловна все прогуливалась по двору, — это был ее ежедневный вечерний променад. Увидев, возвращавшуюся от сына Людмилу, она остановила ее, обрадовавшись, что будет теперь с кем поговорить.
— Ну, ты посмотри-ка сосед наш Вячеслав Андреевич на похоронах не отходил от Катерины, а они ведь даже знакомы не были. Ну и девка, вся в мать.
— Тома, побойся Бога, не трогай Зою, нет ее уже на белом свете.
— Да кто ее трогает, сказала два слова всего, я просто про дочку: не растерялась ведь, помощника какого нашла себе…
— А что же тут плохого, когда люди помогают друг другу? Девчонка одна осталась… да и вообще скажу тебе, Тамара, они хоть и недавно в нашем доме, но Зоя — баба неплохая была, работящая, вкалывала всю жизнь, дочь на ноги поставила, а здоровье свое не уберегла. Так что я ее только добрым словом могу вспомнить.
— Я тебе, Люда, про другое талдычу, про то, что девка-то хваткая, быстро с соседом общий язык нашла, а ведь он намного старше ее…
Людмила вздохнула и только сказала в ответ: — Пойду я, Тома, домой, а то некогда мне, — она направилась к подъезду, оставив Тамару Павловну, замолчавшей на полуслове.
***
Первый снег уже пробрасывало в конце октябре, но, коснувшись земли, он таял, оставляя после себя слякоть. Прошло два месяца, как Катя осталась одна. Вера с Лерой приходили часто, вытаскивая подругу в кафе, — нет, не ради веселья, просто посидеть за чашечкой кофе. В один из таких вечеров, когда она засиделась с девчонками, у подъезда столкнулась с Вячеславом Андреевичем. С того времени, как он оставил ей номер телефона и квартиры, она ни разу не беспокоила его.
— Катя, здравствуйте. Как вы себя чувствуете?
— Здравствуйте, Вячеслав Андреевич, простите, чуть мимо не прошла, задумалась.
— У вас все в порядке? Может, стесняетесь обращаться за помощью?
— Ну, если можно так считать, то в порядке.
— Простите, я все понимаю…
— Не просите прощения, вы мне так помогли, и мне стыдно, что я не перезвонила вам, чтобы еще раз сказать «спасибо».
— Катя, не думайте об этом. Я вот что хотел предложить, точнее сказать, пригласить вас в гости, вы ведь ни разу у меня не были, а мы практически соседи, хоть и живем в разных подъездах. Нет-нет, не подумайте, просто совсем не хочется ужинать одному… А потом я вас провожу.
— Хорошо, предложение принимается, — Катя улыбнулась, поймав себя на мысли, что он, и правда, приятный мужчина.
— И вот еще что, — сказал Вячеслав Андреевич, — было бы здорово перейти на «ты». Хорошо, Катя? ты согласна?
— Согласна, — кивнула Катя и хотела сказать «Слава», но, сделав паузу, произнесла: — Вячеслав.
Он засмеялся: — Ладно, пусть будет Вячеслав.
______________
Она и сама не заметила, как за две недели сблизилась с этим светловолосым мужчиной, который не говорил ласковых слов, но окутывал ее влюбленным взглядом, как теплой шалью, и вместо слов отвозил и встречал ее с работы, нашел мастера, который заменил в ее квартире всю сантехнику. И она так быстро привыкла к этой заботе и его постоянному вниманию, что казалось, так было всегда.
— Катюш, как ты смотришь, если мы на турбазу съездим?
— Это далеко?
— Всего сто километров. На выходные. Вдвоем.
Катя, распустив свои темно-русые волосы, в трикотажном платье, подчеркивающим ее фигуру, обняла Вячеслава, положив руки на плечи: — С тобой хоть на край света!
— Хорошо, моя принцесса.
Этот роман не был для Кати бурным и головокружительным, она не сходила с ума от мысли, что рядом с ней состоявшийся, симпатичный мужчина, в надежности которого она не сомневалась. Ей было просто хорошо от ощущения, что есть человек, который взял ее однажды за руку и сказал: «Пойдем вместе». И она погрузилась в эти чувства, уже не ощущая себя одинокой.
И только соседка Тамара Павловна, любительница вечернего променада, надменным взглядом провожала Катю, если встречала ее на улице.
— Снова приходила эта алкашка и караулила, когда подъезд откроют, — презрительно сказала она проходившей мимо Кате.
— Кто приходил?!
— Да тетка твоя приходила, в подъезд хотела попасть, не хватало нам еще тут пьяни разной.
— А почему вы на «ты» ко мне обращаетесь?
— Ну, надо же, фифа какая! Чем ты заслужила, чтобы я на «вы» к тебе?
— Не тыкайте, пожалуйста. А тете я скажу, чтобы приходила, когда я дома, — сказала Катя и пошла к подъезду.
— И чтобы трезвая была! – крикнула вслед Тамара Павловна. – А лучше, чтобы вообще ее тут не было! Навязалась же на нас эта семейка.
— Чего опять шумишь, Тома? – спросила подошедшая Людмила.
— Так вот, ты же мне не веришь, а только заступаешься. К Катьке-то сегодня ее тетка приходила, в подъезд хотела попасть, вот я и высказала племяннице. Так она обиделась.
— Ну и что? Пусть приходит, родственница же.
— Я тебе больше скажу, — Тамара, поправив берет и наклонившись к Людмиле прошептала: — Вячеслав Андреевич-то, сосед наш, Катьку обихаживает, то он к ней, то она к нему.
Автор: Татьяна Викторова