— Дай, деда, — весело тараторил годовалый Саша, сидя на полу у ног седовласого Никанора Ивановича. Старик подмигнул мальчику:
— Чего дать? По ушам папе с мамой за то, что увезли меня сюда? Это мы с великим удовольствием.
Никанор Иванович, прожив с супругой больше сорока лет, два года, как овдовел. Рак поджелудочной железы уничтожил его любимую супругу, Нину Алексеевну, за считанные месяцы. Единственный сын пары, тридцативосьмилетний Егор, жил в городе и постоянно беспокоился за состояние отца. Старик почти два года никуда не выходил из дому, избегал общения с близкими. Даже соседи говорили, что от него не дождешься обычного приветствия, не говоря уже о беседе по душам. Никанор словно перестал воспринимать весь мир вокруг, только вздыхал и молча курил, глядя перед собой ничего не видящими глазами.
Перед его взором проплывали милые сердцу образы, безжалостно показывая, насколько короток и быстротечен людской век. Был человек – и нет человека, причем причина каждый раз меняется. Никанора удручало, что его любимая Ниночка так и не увидела этого пухлощекого бутуза – Сашу, который был точной копией своей покойной бабушки.
— Ишь, и глазки голубые, как у Нинки, и ямочки на щечках, и носик курносый. Будь ты девкой, точно бы заставил так назвать. Ну ладно, будь тогда в честь Александра Македонского. Или Невского, оба были хорошими вояками.
Никанор прожил с Ниной долгую, счастливую жизнь в браке. Супруга была тихая и спокойная, очень доброжелательная и ласковая, но умеющая настоять на своем. Если муженек не соглашался с тем, что хотелось его жене, то можно было с уверенностью сказать только то, что деваться ему будет некуда. Нина все равно заставляла мужа поступить так, как вздумалось ей. Но супруг был уверен, что это было его собственным желанием.
Мужчина вспомнил, как Нина отреагировала на новость о предстоящей женитьбе сына.
— Сыграем свадьбу и пусть на следующий день дуют к себе в город, — решительно сказала женщина.
— Почему это? – удивился Никанор. Нина улыбнулась:
— Две хозяйки в одном доме – верный повод для скандалов. Пусть его Лерочка будет счастлива с ним, но подальше от нас.
— Ну ты и даешь, — покачал головой Никанор. – Другие бьются за то, чтобы молодые с ними жили, а ты гонишь в город на следующий день после свадьбы. Это как понимать?
— Так и понимай, — Нина была непреклонна. Лишь годы спустя мужчина понял, почему она так настаивала на этом. Насмотрелся на соседских детей, которые захотели остаться жить в родительском доме.
— Что ни день, то скандал, — жаловался Никанору его сосед, сухонький мужичонка, которого все величали Петрович. — Жинки наши никак не хотят ладить друг с дружкой. Что моя оказалась знатной дурехой, что сыновняя. Никак не хотят признавать друг друга, тесно им в одном доме. Вы с Нинкой молодцы, сразу своих сбагрили в город. А я тут сижу, каждый день смотрю новую серию скандала. Сижу и гадаю всякий раз, чем закончится.
— А чем обычно заканчивается? – полюбопытствовал Никанор. Петрович посмотрел на него, как на сумасшедшего:
— Обе дуются и не разговаривают друг с дружкой. Знал бы ты, как мне надоело играть в молчанку. Моя, значит, воротит нос от невестки, говорит, та должна была первой идти на поклон. А жена сына, сколько раз сам видел, твердит, что никогда первой не пойдет мириться. Тьфу, бабы, — в сердцах сплюнул Петрович, — никак не угомонятся.
Призадумавшись, начал делиться воспоминаниями:
— Сам подумай, как так можно? Невестка на сносях была, так моя словно с цепи сорвалась. Все только и делала, что попрекала: мол, слишком долго спишь. Один раз за невестку заступился, так моя неделю мне нервы мандражировала. Ты, говорит, ни во что меня не ставишь, раз за эту пришлую впрягаешься. Внук родился, думал, успокоились. Ага, какой там. То спорят из-за того, чем и как купать, то не нравится, что слишком ярко одевают. У нас в поселке ведь отродясь не видели таких телефонов, как у нашей невестки. Она уперлась, что не для того замуж выходила, чтобы с древним кнопочным аппаратом ходить. И сын, как дурак, влез в кредит, чтобы купить своей крале какой-то дорогущий, с надкусанным яблоком. Такие, говорит, самые модные. А я смотрю и не понимаю, что модного в обгрызенном яблоке? Эх, молодежь, сами не знают, чего хотят. Мне хочется, сколько лет там отпущено, прожить в тишине и спокойствии. Только чую, что не дождусь…
Слова Петровича оказались пророческими. Скандалы между женой и невесткой доконали старика, и в один ненастный осенний день Петровича не стало. Это заставило обеих женщин примириться на время, пока хлопотали на похоронах и поминках, но затем конфликты вспыхнули с новой силой. Теперь уже жена Петровича приходила пожаловаться на нерадивую невестку, и Никанор не выдержал:
— Шла бы ты домой. Дел, поди, невпроворот, а ты у соседей болтаешься. Зачем мне твои истории слушать? Вон, Петрович столько лет слушал, и где он теперь? Загнали одного мужика в гроб, теперь за другого принялись?
Вдова возмутилась и приготовилась дать достойную отповедь, но Нина не позволила:
— Иди, Дарья, домой. Внуком займись там, огородом. Сама не отпустила сына, хотела удержать подле себя, теперь расхлебывай.
Дарья не успела даже слова сказать, как Нина с Никанором ушли за ограду, аккуратно закрыв дверь.
— Ох и боевая ты у меня, — с гордостью и нежностью посмотрел Никанор на супругу. – Я уже устал выслушивать от этой особы.
— Если бы мы Егора с Лерой не отпустили сразу после свадьбы, была бы такая же история, -отмахнулась женщина. – Нам-то что? Мы свое почти отжили, а они пусть собственные шишки сами набивают. Образование у обоих есть, головы на плечах тоже. Хотят быть самостоятельными, пусть так и будет.
Нина и Никанор никогда не вмешивались в семейную жизнь сына и невестки. Когда те сообщили, что готовятся стать родителями, поздравили молодых и посоветовали заранее планировать дополнительный источник дохода.
— Мы с отцом сами тебя воспитывали и содержали, помощи ни от кого не было. Раз вы с самого начала стали жить отдельно, как семья, значит, сможете и ребенка сами вырастить.
Лера не возражала. Ей нравилось, что свекровь не лезет с нравоучениями и держит нейтральную позицию. Пусть присутствия Нины было мало, но свою полезность она доказывала делом. Когда маленькая внучка, Юлечка, заболела, женщина вызвала к ней давнего знакомого – врача, который когда-то лечил Егора в детстве. Малышку за считанные дни поставили на ноги, чему молодые родители были несказанно рады.
По рекомендации того же врача они отдали дочь на плавание в очень юном возрасте, и к школе Юля заметно окрепла. Стала мечтать о том, что в скором времени у нее появится младший братик или сестричка:
— Надоело одной. У всех моих одноклассников кто-то есть, а мне и поиграть не с кем бывает.
— Младший ребенок не игрушка, чтобы играть им, — серьезно ответила Лера. – Кошку или собаку можно вернуть в питомник, передать новым владельцам, а с малышом такое уже не сделаешь. Это на всю жизнь. Ты, например, была спокойной, а второй каким будет? Заранее ведь никто не знает. Может, по ночам не будет давать спать, и ты начнешь обижаться, что не высыпаешься из-за плача. И нашего с папой времени будет уходить больше на него, чем на тебя. Так что подумай, прежде чем такое просить.
— Ну вы же со мной как-то справлялись, — надулась девочка. – Я уже большая, могу и сама за ним присмотреть.
Однако второй ребенок в семье появился далеко не сразу. Лера и Егор не говорили дочери, что уже несколько лет пытались стать во второй раз родителями, но не получалось. Лера то подхватывала вирусную инфекцию в самом начале, то у нее случилась внематочная беременность, то из-за травмы при падении на скользком тротуаре произошел выкидыш. Она уже боялась говорить об этом.
Нина, которая в последние годы жаловалась на недомогание и проблемы с аппетитом, все же решилась пройти обследование, после которого поняла, что жить ей осталось недолго. Она не стала ничего говорить мужу, но обратилась к сыну и невестке:
— За отцом присмотрите, больше от вас ничего не прошу. Он там один останется, приглядывайте за домом.
Егор был слишком убит горем, чтобы думать о некоторых вопросах, но Лера оказалась намного крепче, когда дело дошло до похорон. Если Никанор и Егор сидели с таким видом, словно что-то потеряли и мучительно пытаются вспомнить, что и где именно, невестка в одиночку решила все организационные вопросы. Лишь когда прошло девять дней, Никанор очнулся. Обошел комнаты с закрытыми зеркалами, вытащил портрет покойной, где она спокойно улыбалась, и горько зарыдал. До Егора только тогда дошло, что он – не единственный человек, переживающий утрату.
Год прошел для Никанора как в тумане. Ему ни с кем не хотелось общаться, на звонки сына отвечал без особой охоты. Даже известие о том, что невестка ждет второго малыша, не слишком обрадовала пожилого мужчину.
— Совет да любовь, — безразличным тоном проговорил он. – Прости, сынок, что-то мне нездоровится. Пойду, прилягу.
Егор крайне беспокоился за состояние отца. Он, хоть и не подавал виду, лишь после кончины матери осознал, что значит потерять родителей — самых близких людей. Мать ушла, и мужчина не представлял себе, какой будет его жизнь после того, как и отца не станет. Понимал, что рано или поздно это случится, но все равно, не был к этому готов. Звонил отцу часто, но не настолько, чтобы действовать на нервы. Знал, что тот не любит, когда его лишний раз контролируют.
Когда Егор впервые предложил отцу перебраться к нему, в городскую квартиру, Никанор лишь горестно рассмеялся.
— Чего еще удумал? Моя Ниночка здесь похоронена, я никуда не пойду.
Когда маленькому Саше исполнился месяц, старик все-таки соизволил приехать к семье сына. Долго изучал младенца, под конец пустил слезу:
— До чего же на Нинку похож…
По мере того, как Саша подрастал, стало ясно, что дед не ошибся. Мальчик был довольно спокойным, но если чего-то хотел, то не унимался до тех пор, пока не получал желаемого. Еще через пару визитов, когда Егор снова предложил отцу жить с ними, старик неожиданно согласился:
— А чем черт не шутит? Вот возьму и перееду к вам.
Сборы были недолгими. Старик попросил поселкового присматривать за домом, после чего практически налегке поехал к сыну. Юля была не слишком довольна тем, что дедушка стал жить с ними.
— Надолго? – спросила девочка, когда увидела, как родители готовят ее комнату для нового постояльца.
— Думаю, да, — задумчиво ответила Лера. – Котенок, дедушке сейчас тяжело. Он уже не молодой, ему уход нужен. Так что пусть поживет с нами.
— Надеюсь, с ним проблем не будет, — чуть слышно пробурчала Юля, перебираясь в комнату, где спал маленький Саша. Братик копошился в своем манеже с игрушками, пищал и пытался просунуть голову сквозь прутья.
— Ох, ты еще тот обормот, — засмеялась старшая сестра, когда малыш перед сном приполз к ней и забрался на кровать. Саша по-хозяйски залез под одеяло, что-то пролепетал на своем языке и меньше чем через пять минут уснул. Юля даже боялась дышать, чтобы не разбудить малыша. Лера, пришедшая пожелать детям спокойной ночи, была поражена и растрогана этим зрелищем.
Она осторожно убрала Сашу из-под одеяла дочери и уложила в детскую кроватку. Ребенок спал, широко раскинув ручки-ножки в разные стороны. Юля смотрела на спящего младенца, сонно улыбаясь, и думала, какой же он милый и забавный.
Незаметно для себя девочка тоже заснула, но спустя пару часов сон был прерван странными звуками, доносившимися из другой комнаты.
Спросонья Юля не сразу сообразила, что находится уже не у себя. Она настороженно вслушивалась в незнакомые звуки…
— Офигеть, это дед так храпит? – спросила она в голос. – Блин, как бы мелкого не разбудил…
Однако Саше, судя по его безмятежному сопению, было все равно, кто и насколько громко храпит.
— Да когда он прекратит? – злясь, спросила Юля. Словно отвечая на ее вопрос, дед перестал издавать оглушительный храп. Девочка только успела порадоваться, как Никанор отчетливо произнес:
— Пить. Горло пересохло.
— Куда ему пить среди ночи? – раздраженная, Юля натянула одеяло на голову и попыталась уснуть, но не тут-то было. Дед со скрипом встал с кровати, нашарил тапочки и затопал в сторону кухни. Юле показалось, что только чудом Саша не проснулся: настолько громким был звук открывающейся двери. Никанор тем временем споткнулся обо что-то и чуть не упал. Юля слышала, как дед щелкал выключателем сначала в коридоре, потом на кухне. Там он пропал на добрых полчаса. Было слышно, как гремит чайник, потом кружка и ложка. Скрипнул дверью холодильник, что-то зашуршало.
Когда ночное чаепитие закончилось, девочка уже не могла спать. Она сидела на кровати и прислушивалась к звукам из своей бывшей комнаты.
— Придумали же предки, — поморщилась Юля. – Сами ничего не слышат, их комната с другой стороны. А я, значит, буду наслаждаться концертом каждую ночь.
Наутро девочка, явно невыспавшаяся, поплелась на кухню, где выдула кружку черного кофе под удивленные взгляды родителей.
— Не смотрите на меня так, — нетерпеливо огрызнулась она. – Дед ночью спать не давал. До сих пор не понимаю, как мелкий не проснулся от такого грохота.
Супруги переглянулись, после чего Егор подсел к дочери и проникновенно сказал:
— Мы не знаем, сколько отпущено нашему дедушке. Ему было очень несладко за последние годы. Пожалуйста, не будь так строга к нему.
— Ну и ладно, — пожала плечами Юля. – Может, я со временем привыкну, но сейчас… сами знаете, это не за один день решается…
Почти два месяца Юля толком не могла спать. Потом ей стало казаться, что в комнате старика слишком уж тихо. Ни похода в туалет среди ночи, ни кухонных посиделок. Испугавшись, что с дедом что-то случилось, девочка постучалась к нему. Ответом была мертвая тишина.
— Дед… — Юля открыла дверь и стала прислушиваться. Постояв так полминуты, она включила свет в комнате и замерла от удивления.
— Никого… Дед, ты куда подевался?
Поняв, что ответа не будет, девочка выключила освещение и пошла к себе. Посидела рядом с Сашей, прислушиваясь к его дыханию, после чего вернулась на кровать и заснула уже до самого утра.
Утром Юля удивилась, услышав знакомый голос в соседней комнате:
— Если хочешь быть здоров – закаляйся! Пум-пурум-пум-пум-пум-пум!
— Дед здесь? – не поняла девочка и стала прислушиваться. Сомнений не было: это был Никанор собственной персоной, махавший руками и ногами с завидной бодростью. При виде озадаченного лица внучки весело подмигнул:
— Как дела, Юля-юла? Спишь, как суслик?
— С тобой поспишь, как же, — пробурчала в ответ внучка. Потом спросила:
— Дед, а где ты был? Ночью ведь тебя не было в комнате.
— Ты что, деточка? – наигранно весело спросил Никанор, не прекращая своего занятия ни на мгновение. – Тебе сон такой приснился?
— Нет, — уверенно ответила внучка, — не приснился. Просто ты сильно храпишь, а вчера было тихо. Я даже испугалась и пришла к тебе в комнату, включила свет…
Глядя на сконфуженное лицо Никанора, добила:
— Тебя точно здесь не было. Ты даже кровать не расстилал. Она и сейчас так же выглядит.
Никанор не привык врать, глядя в лицо собеседника честными глазами.
— Я пока не могу тебе этого сказать, пусть будет нашим общим секретом, хорошо? Придет время, и вы все узнаете.
— Почему тебя не было в комнате ночью? – уточнила Юля. Старик кивнул, испытывая неловкость.
Эти ситуации повторялись не раз, и Юля решила рассказать об увиденном родителям. Но те не придали ее словам большого значения.
— Наверное, выходит погулять, — было первое, что пришло в голову супругам.
— Ага, только где он гуляет, когда все нормальные люди спят? – ехидно спросила Юля.
— Ну… — Егор призадумался, — в его возрасте бессонница –привычное дело.
Юля умирала от любопытства и начала приставать к деду, чтобы тот признался, наконец, где его носит по ночам. Никанор понял, что больше нет смысла скрывать…
Однажды вечером, когда Егор в который раз выглянул в окно, чтобы посмотреть, возвращается ли с прогулки отец, то обнаружил, что тот был не один. Рядом под руку шла стройная невысокая женщина, одетая в красивое платье и легкую летнюю накидку. Никанор шагал рядом с ней с горделивым видом, отчего Егор сразу понял:
— У бати кто-то есть. Кажется, это очень серьезно.
Через несколько минут в дверь постучали. Открыл Егор и уставился на незнакомку, которая выглядела чуть моложе отца:
— Знакомьтесь, это Маргарита Олеговна, моя давняя знакомая.
Подождав пару секунд, Никанор выпалил:
— Вот почему меня не бывало дома ночами. Я был у Маргариты… и решил, что пора вас представить друг другу…
Маргарита оказалась очень интересной и остроумной собеседницей, умеющей поддержать любую тему. Глядя на отца, который вел себя, как влюбленный школьник, Егор испытал что-то похожее на обиду: а как же память покойно матери, Нины?
— Мы с Никанором были знакомы еще с тех времен, когда сами только-только создали свои семьи, — красивым, звучным голосом заговорила подруга отца. – У него тогда была Нина, а у меня – Володя, царство им обоим небесное. Столько лет не виделись…
— А когда узнали, что оба вдовые, то поняли – пора и нам перестать жить прошлым, -вздохнул Никанор. – Дети, мы с Маргаритой хотим жить вместе.
Егор и Лера потрясенно переглянулись.
— Не переживайте, мы не будем вас стеснять, — заговорил пожилой мужчина. – Поедем ко мне в деревню, там и воздух свежий, да и поспокойнее будет. Как обустроимся, ждем вас в гости.
Лера с облегчением выдохнула. Понимала, что присутствие другой женщины будет сильно ее напрягать, и обрадовалась, что они не будут пересекаться.
Зато Егор слегка огорчился. У него в мыслях было продать отцовский дом, чтобы потом на вырученные средства купить новое авто, а то его старая легковушка дышала на ладан. Однако при виде умиротворенного лица отца, устыдился собственных мыслей и пожелал обоим счастливой совместной жизни.
— Ну, раз у нас все прошло так гладко, пойду, что ли, прогуляюсь еще раз с Риточкой. Если что, заночую там, — подмигнул Никанор и вышел. Маргарита поблагодарила за теплый прием и последовала за мужчиной.
— Дед женится, что ли? – Юля сделал круглые глаза, увидев, как старик галантно помогал спутнице спускаться по ступеням.
— Ничего от тебя не скроешь, — усмехнулся Егор.
На следующий день они всей семьей стояли на вокзале и провожали пожилую пару.
— Хорошо, что батя устроился. Не будет один на старости лет, — сказал Егор, и малыш Саша, которого он держал на руках, помахал отъезжающему автобусу вслед своей крохотной ладошкой…
А все-таки хорошо, что Никанор согласился переехать к детям в город. Теперь он не будет тосковать по родному дому, в который привез новую хозяйку.