Таисия была красавицей, единственной дочерью Игната и Антонины. Был еще сын перед Таисией, но его не сберегли, умер мальчонкой в младенчестве. С тех пор Антонина замкнулась в себе и полностью подчинилась воле мужа.
Родители вырастили дочь в любви и заботе, хотя отец был строгим, его слово в семье закон. Мать так и так подчинялась, а Тая, пока маленькой была, тоже росла в послушании под родительской опекой. Но характер свой имела, красотой и умом в деревне славилась.
А в двадцать лет замуж собралась. Тут и назрел семейный конфликт. С Егором она встречалась уже год. Избитое выражение «первый парень на деревне» как нельзя лучше подходило этому красавцу.
Всегда умыт, ухожен, у своего бати в конторе каким-то учетчиком числился. На гитаре играл, в клубе на сцене выступал под охи и ахи деревенских девчат.
Отец его уважаемый человек, а вот о Егоре слава не очень хорошая. В армии не служил, отец постарался. С деревенскими разговаривал с гонором. Девчонки липли к нему, как репьи, а он среди них как в малиннике соловьем заливался, красуясь песни пел.
Но потом обратил свой взор на Таисию, и все, загордился: самую красивую выбрал! Из простой семьи, ну да ладно, зато есть чем похвастаться. А Таисия влюбилась так, что ночей не спала, вспоминая его руки на плечах, взоры глаза в глаза и горячие поцелуи на губах.
И вот он уж и замуж ее позвал, а отец ни в какую: не бывать этому и все тут!
— Нет, я сказал! – громко заявил он. – Не отдам я тебя за этого плясуна. Душонка у него пустая. У тебя глаза-то не видят, любовью ослеплены, а потом мне спасибо скажешь, что уберег от беды.
— Так что мне, в девках оставаться по твоей милости? – не сдавалась Таисия вся в слезах.
— Отчего же в девках? За Фёдора Сытова пойдешь. Как за каменной стеной за ним будешь. Мужик, не то что этот, лентяй под папашиным крылом.
— За кого?! – возмутилась Таисия. – Не пойду я за нелюбимого. Маманя, скажи ему! Разве можно дочь отдавать без любви и без согласия?
— Можно, дочка, — ответила мать. – Меня отдали, а мы с отцом всю жизнь в мире и добре прожили.
Игнат посмотрел в глаза любимой дочке. Взрослая, красивая упрямая. И не может он допустить, чтобы она несчастливую жизнь прожила.
— Ты, Тая, потом попомнишь мои слова. Благодарить будешь.
На следующий день встретилась девушка со своим любимым у озера, как увидела, так и сердце зашлось от тоски, что расстаться придется. Ей хотелось пасть ему на широкую грудь, чтобы обнял он ее крепко и не отпустил от себя.
А Егор лишь посмотрел с прищуром и спросил, проведя рукой по своим шелковистым волосам:
— Ну, что отец? Негодует, небось? Или дал добро? — и улыбается при этом.
— Нет, Егорушка, — всплакнула Таисия. – Не бывать нам вместе, не уговорила я его…
Она все же припала ему на грудь и зарыдала в три ручья.
— И чем же я не гожусь в женихи? Хозяйство крепкое, отец не последний человек, любовь у нас. Или это все не в счёт?
Он отодвинул девушку от себя и пнул ногой молодого утёнка, осторожно вышагивающего к воде. Тот взмахнул крыльями и повалился на бок. Таисия присела рядом, но Егор схватил ее под локоть и резко поднял.
— Пошли давай, прогуляемся. Времени у меня мало.
Он повел ее к лесу, а там девушка еле вырвалась от него, и поцелуи были сладки, и объятия крепки. Только волю рукам его она не дала. Оттолкнула от себя настойчивого кавалера и побежала прочь.
А у озера встретилась с Фёдором. На земле лежали рыболовные снасти, а в руках он держал утенка. Поприветствовал Таисию кивком, и глаза опустил. Волосы ёжиком, лицо простое, плечистый, но низкорослый. Разве сравнить его с Егором? И сердце снова заныло от тоски.
— Вот, нашел на берегу. Похоже, лапка повреждена. Отнесу бате, подлечит.
Его отец и вправду умел лечить животных, тем и занимался всю жизнь. А Федор трактористом работал и отцу помогал иногда. Хозяйство у них тоже крепкое было, бедно не жили, но и не шиковали. Две сестры замуж вышли, а он все с родителями жил.
Таисия покраснела, вспомнив, как Егор пнул утенка, погладила его по крылышку и пошла дальше. Стыдно ей было за происшедшее, но ведь не расскажешь же. А утенка они с отцом-таки вылечили, лапка зажила. И у себя жить оставили.
А вскоре и сосватали Таисию за Фёдора. Наверное, ее отец с его батей потолковал, и отказаться она не смогла. Егор уговаривал бежать с ним, но куда? Позор-то семье какой!
Она представила, как будет негодовать отец, рыдать несчастная мать. А вдруг не сложится у них и вернуться придется? Нет, отказалась она. Егор повернулся и ушел, гневно проговорив на прощанье:
— Пожалеешь, да поздно будет. Назад не позову.
Вскоре и день свадьбы был назначен. Несчастная Таисия рыдала и день, и ночь, но отцу в слезах старалась не показываться. На работе в теплице как засядет за грядки, так и думает свои думы тяжелые, а слезы так и катятся, орошая и без того добротную почву. Дома мама пожалеет:
— Не плачь, дочка. Отец ведь плохого не пожелает своей кровинушке.
В день свадьбы Тая стояла перед зеркалом и смотрела на свой белоснежный наряд. Родители постарались, справили на заказ. Молодая, красивая невеста была ослепительно хороша.
Не подкачал и жених. И костюм на нем ладно сидел и рубашка крахмальная с галстуком. А с лица воду не пить. Но глаза смотрели на Таисию внимательно, с любовью. А она в сторону отвернулась. Не могла ответить ему взаимностью.
Всем было весело на этой свадьбе, кроме жениха и невесты. Но он держался. А вот она разрыдалась, когда увидела как Егор от Натальи Моховой ни на шаг не отходит: и танцует с ней, и вина подливает, и за плечи обнимает.
А Фёдор и прикоснуться боится к любимой, а как «Горько!» крикнут гости, он ее приобнимет и поцелует слегка, а от губ его медом пахнет. Спиртного он в рот не брал в этот вечер.
Ночь прошла как в тумане. Обнимал Фёдор молодую жену трепетно, слова любви говорил, мужний долг исполнил нежно, с любовью. Таисия не противилась, только потом, под утро расплакалась. Нелюбимому себя посвятила, и дороги назад теперь нет.
Когда солнышко в окно заглянуло, Фёдор встал, оделся и сказал безрадостно:
— Не приняла ты меня, Тая, ни душой, ни сердцем. Чувствую я. И больше не буду твоей любви домогаться, пока сама не захочешь. А муж я тебе по закону, беречь и любить буду.
И вышел из спаленки. А она снова в слезы. Потом успокоилась: чего реветь-то теперь. Нужно в новую семью вживаться. Свекровь со свекром к завтраку ждали, вышла она, улыбнулась. Присела к столу.
Хорошо ее приняли, уважительно. По хозяйству помогала, чем могла, за грядками да за птицей смотрела. Утенок подрос, в красавца-селезня превратился. Вспомнила она, как Егор пнул его со злости и подумала: «Такой и жену пнет, не задумается».
Да так оно и вышло, женился он на Наталье вскоре, а жизни никакой. Та день через день к родителям вся в слезах бежит. И чувства к нему все прошли давно у Таисии, но и к мужу не возникли.
Похолодела душа, хоть и жалела она Фёдора, но не принимала, не отзывалась на редкие ласки, не открывала свои женские объятия. А свекровь с маманей все внуков ждали. И как ей быть?
Так и шли день за днем, пока беда не приключилась. Пожар на краю деревни у старой Матвеевны случился ночью. Вся деревня сбежалась почти, Фёдор один из первых умчался. Таисия тоже собралась, оделась и бегом туда.
Изба горит, народ вокруг кто с ведрами, кто с лопатами. Затушить пытаются. В стороне причитает Матвеевна, бабы ее успокаивают.
— А где Фёдор?! – крикнула запыхавшаяся Таисия, не найдя его среди остальных.
— Так внутри твой-то! – ответила ей соседка баба Клава. – Золотой он у тебя мужик, сколько бабкиного добра успел вынести.
— Ну?! И где он теперь-то? – волновалась женщина, чувствуя, как сердце от страха за мужа чуть наружу не выпрыгивает.
— В избе он, дочка. Щенок там у Матвевны, малёхонький совсем. Он за ним и побежал, чтобы сыскать да спасти животину…
И тут на глазах у всего честного люда стала рушиться крыша. Все за голову схватились, запричитали. А у Таисии все поплыло перед глазами, и она упала в обморок как подкошенная.
Сознание вернулось от того, что кто-то нежно гладит ее по лицу и шепчет:
— Таечка, тут я, с тобой. Услышь меня…
Открыла глаза и видит Федю рядом, смотрит на нее с тревогой, а взгляд такой родной. Руками за шею обняла и спросила тихо:
— Да как же ты, миленький? Крыша-то упала ведь…
— Успел я. Кутёнка нашел за печкой и в окно с ним выпрыгнул. А уж потом и крыша пошла вкось.
И давай она его целовать: и в лоб, и в щеки, и в губы. А он обнял ее, в сторонку отвел и шепнул:
— Ты тут посиди, родненькая, а я мужикам помогу и домой пойдем.
Вот и пришла любовь. Сама, без принуждения. Два молодых сердца встрепенулись и соединились воедино. Каким хорошим мужем был Фёдор! И сыном уважительным, и зятем. И жену свою чуть не на руках носил. А она в нем души не чаяла, пылинки сдувала.
А когда они узнали, что скоро пополнение семейства ожидается, так и нарадоваться не могли, что молодые родители, что бабушки с дедами. С энтузиазмом взялись им новый дом выстраивать.
Тогда и подошла Таисия к своему отцу, обняла, щекой к щеке припала и прошептала с любовью:
— Спасибо тебе, папка. Это ты сделал так, чтобы я счастливой стала, и за Егора меня не отдал. Вовек помнить буду твою отцовскую любовь и заботу.
— Ладно, дочка, — ответил будущий дед. – Счастье там, где его сердцем чуют. Я учуял и тебе отдал. Живи на здоровье, да мужа почитай. А мы чем можем, поможем. Дай вам Бог счастья!