— Рома, прекрати! Не забывай, ты сейчас говоришь о своей маме! Как так можно?! — возмутилась я, не в силах больше слушать высказывания своего мужа.
— Что я такого сказал? — удивился Роман. — Я лишь пытаюсь понять, отчего эту лямку должны тянуть только мы с тобой? В то время как Димочка, мой братец, живет в свое удовольствие. А ведь он, между прочим, всегда был маминым любимчиком!
Я еще прекрасно помнила те времена, когда братья Рома и Дима так же рьяно боролись за внимание собственной матери, как сейчас пытаются переложить на плечи друг друга заботу о ней. Моя свекровь, Надежда Анатольевна, всегда была прекрасной матерью и, на мой взгляд, никого из сыновей своей заботой не обделяла. У нас со свекровью всегда были превосходные отношения, и поэтому сейчас мне было больно видеть такое к ней отношение со стороны ее собственных сыновей.
— Не забудь, нам нужно еще заехать в аптеку, — напомнила я мужу, заметив, что он перестраивается в левый ряд.
— Ну вот! Об этом я и говорю! Пока мы будем разъезжать по всему городу, времени на элементарный отдых после работы уже не останется! Пока Дима там развлекается на морях, я тут за него отдуваюсь!
— Рома, ты ведешь себя словно ребенок! У нас с тобой тоже планируется отдых, во время которого твой брат будет ухаживать за Надеждой Анатольевной.
— Знаю я, как он ухаживает! За него все делает Вика! Хорошо, когда жена водит машину, и тут повезло Димочке!
Это уже был камень в мой огород. Много лет мы с мужем вели этот спор. Я не желала становиться водителем из-за личного страха. Однажды, когда я была еще подростком, на моих глазах произошла страшная авария. Мы всей семьей ехали за город и видели, как столкнулись две машины. Мой папа остановился, чтобы помочь, но помогать было уже некому. До сих пор перед моим взором стоят остекленевшие глаза той женщины, что была за рулем одного из автомобилей и, каждый раз, когда я сама сажусь на водительское кресло, я вспоминаю ее красивое, но неподвижное лицо.
Спорить с мужем на эту тему, как равно и на другие, мне не хотелось. Я бы и раньше промолчала, но уж очень меня задело высказывание Романа о том, что ему надоело таскаться на другой конец города, чтобы ухаживать за старухой. Полгода назад Надежда Анатольевна слегла после обширного инсульта. С учетом возраста свекрови, ей было уже около восьмидесяти лет, врачи не давали никаких прогнозов на восстановление. Все, что сейчас требовалось Надежде Анатольевне, — это должный уход.
И я, и вторая сноха Надежды Анатольевны, Вика, неоднократно предлагали забрать свекровь к нам домой. Но оба ее сына, и Роман, и Дмитрий, были категорически против. «Не хватало еще дома терпеть этот запах!», — отвечая на мое предложение, говорил муж.
Днем к Надежде Анатольевне приходила сиделка, а вечерний уход мы поочередно брали на себя. И вот даже эта малая толика помощи своей маме мешала Роме спокойно жить.
Дальнейшую часть пути мы с Романом ехали молча. Глядя на загорающиеся окна домов, я все думала, отчего в последнее время у меня возникает это странное чувство? Как будто мир вокруг меня немного пошатнулся, сдвинулся с точки опоры и теперь при малейшем неблагоприятном столкновении может упасть и разбиться вдребезги!
Вроде бы все в моем окружении было все по-прежнему, а многие знакомые, между прочим, считали мою жизнь образцово-показательной. И действительно, моя биография выглядела так, словно она была спланирована или создана умелой рукой. Мы с Романом вместе учились в институте. Через год после окончания учебы сыграли свадьбу. Еще через год родили сына, а через три года дочку. На данный момент мы с мужем являемся счастливыми дважды дедушкой и бабушкой, и все у нас прекрасно. И работа у нас с мужем хорошая, и дача есть, и машина, и квартира. В общем, все на самом деле прекрасно. Вот только с тех самых пор, как слегла Надежда Анатольевна, внутри меня поселилось то самое тревожное ощущение, заставляющее иногда задуматься, а так ли уж совершенна моя жизнь?
Возможно, мое состояние со временем прошло бы и даже забылось, но так уж вышло, что мой муж своим руками изменил и мою, и свою дальнейшую судьбу.
— Что это? — спросила я, разглядывая подарочный сертификат и пытаясь заставить себя поверить в то, что это такая неудачная шутка.
— Настя, хватит уже прятать голову в песок! Пора становиться современной женщиной, шагающей, вернее, выруливающей в такт времени.
Я в отчаянии смотрела на мужа, потом переводила взгляд на бумажку в своих руках и желала только одного, чтобы сегодня был снова февраль. Пусть бы этот праздник, день восьмого марта, не наступал никогда! И муж с самодовольной улыбкой ранним утром этого неповторимого женского праздника не одарил бы меня подарком в виде сертификата на обучение в автошколе.
Я склонна думать, что приняла решение воспользоваться подарком мужа все-таки из-за собственного упрямства, а не только для того, чтобы угодить Роману. Что же я, в самом деле, неужели не сумею преодолеть свой собственный страх? Зато как будет хорошо не зависеть от самого Романа и не дожидаться, когда он соблаговолит свозить меня, куда бы то ни было!
Скрепя сердце я записалась на занятия, и первое время посещала школу с огромным удовольствием! Меня постоянно хвалили педагоги как самого ответственного ученика. Так продолжалось, пока не наступило время сесть за руль.
Инструктора по вождению звали Григорий, ему было сорок семь лет, и в нашей группе только я была старше его. Вот только Григорий не обладал ни чувством такта, ни другими качествами интеллигентного человека, поэтому никак не реагировал на мой возраст.
— Куда ты жмешь? Другая педаль! — кричал на меня Григорий. — Ты слово «плавно» как понимаешь? Руки расслабь, чего ты вцепилась в руль, словно это спасательный круг?! Левее! Правее! Трогайся! Тормози!
Я даже во сне вздрагивала, когда мне снились эти его окрики! Честное слово, очень скоро я стала бояться не езды за рулем автомобиля, а грозного инструктора. По натуре я человек упрямый, люблю добиваться поставленных целей, но на этот раз ничего у меня не выходило.
— Так, давай еще раз! Выжимай сцепление, — скомандовал сидящий рядом инструктор.
— Не буду! — буркнула я.
Григорий опешил. Затем посмотрел на меня в упор и спросил с усмешкой:
— А что так?
— Сдаюсь!
— Уверена? Я думал, такие, как ты, не сдаются!
— Какие?
— Упрямые! Я многих перевидал, кому не дается езда по каким-то своим причинам. У тебя же явно сильнейший блок в голове, но ты все равно борешься, — Григорий еще некоторое время наблюдал за моей кислой физиономией, а потом скомандовал, — садись на пассажирское сиденье, прокачу тебя.
Я отчего-то совершенно безропотно поменялась с ним местами, и машина тронулась с места. Ехали мы недолго. Когда подъезжали к одному из городских мостов, Григорий свернул направо и остановился почти возле самой кромки воды. С этого места открывался замечательный вид, и здесь было довольно тихо. Даже слышно было, как квакают лягушки в кустах.
— Хочу рассказать тебе кое-что о своей жизни, — произнес Григорий, глядя прямо перед собой. — Никому об этом не рассказывал. В этом городе никому, — он повернулся в мою сторону и, ненадолго задержав взгляд на моем лице, продолжил, — десять лет назад я прекрасно осознавал, что больше никогда не сяду за руль! Каждый раз, когда я садился на водительское сиденье, руки мои тряслись, ноги становились ватными, а сердце будто останавливалось. В такое состояние я пришел после того, как на моих глазах под колесами автомобиля погиб мой отец. Мы с отцом стояли рядом у обочины дороги. Его старенький Форд заглох, и мы только-только вышли наружу, чтобы посмотреть, что можно сделать с автомобилем. Папа любил эту машину, говорил, будто она еще сто лет пробегает. Темно-синяя Тайота выскочила словно ниоткуда. Водителя кто-то подрезал, и, пытаясь уйти от столкновения, он выскочил на обочину дороги и насмерть сбил моего папу. От удара отца отбросило так далеко, что пока я бежал до него, мне казалось, прошла целая вечность. Папа умер на месте, мы даже не успели попрощаться. После его смерти мне пришлось срочно менять сферу деятельности, до этого я работал водителем, развозил по городу различные грузы. Но после трагедии, каждый раз, приближаясь к машине, я мысленно возвращался на обочину дороги и вновь видел застывшие глаза своего отца.
— Как же ты преодолел этот страх? — спросила я дрожащим голосом, перейдя в обращении к Григорию на «ты». Сам инструктор никогда не церемонился, но я до этого упорно продолжала говорить ему «вы».
— Пришлось полностью менять свою жизнь. Стать фактически другим человеком. Я оставил позади себя все: бесперспективные отношения с девушкой, которая меня не любила, свою привычную уютную жизнь, друзей и знакомых. Я переехал в другой город и принялся ломать самого себя. Я буквально заставлял себя делать то, чего я страшился. Поэтому и выбрал свою нынешнюю профессию, — неожиданно рассмеялся мужчина.
После того нашего разговора с инструктором все у меня получилось! Я тоже сумела преодолеть свой страх и уже через неделю ездила за рулем настолько уверенно, что даже молодые ребята из нашей группы завидовали моему мастерству.
Когда я получила права, мы с мужем почти сразу купили для меня машину. Недорогую, подержанную, но в хорошем состоянии. Инструктор советовал не тянуть время и сразу начать ездить за рулем. «Иначе снова придется бороться со своей неуверенностью», — утверждал Григорий.
И вот с тех пор, как я пересела на свой автомобиль, Рома вовсе перестал бывать у своей мамы. Как-то незаметно уход за Надеждой Анатольевной лег на мои плечи, даже Дима и Вика стали чаще отлынивать от своих обязанностей.
Для меня самой ежевечерние посещения свекрови были совсем не в тягость. Напротив, к примеру, я была очень рада, что за это время мне удалось полностью избавить Надежду Анатольевну от пролежней. К тому же я видела, как свекровь радовалась моему приходу.
В тот вечер была пятница, и я решила задержаться в квартире свекрови, чтобы более тщательно убраться там. Надежда Анатольевна чувствовала себя как будто даже лучше, чем обычно. Поэтому я очень удивилась, когда она заговорила о том, что сегодня ее не станет. Женщина попросила меня позвать ее сыновей, чтобы попрощаться с ними, и я немедленно позвонила Роме. Диме и Вике звонить было бесполезно, они уехали на все выходные за город, у кого-то из их друзей был день рождения.
— Рома, мама хочет видеть тебя. Приезжай, пожалуйста.
— Что-то случилось? — недовольно спросил муж.
— Ничего, но она в таком настроении…, понимаешь, хочет попрощаться, — я перешла на шепот, чтобы свекровь не слышала моих слов.
— Что за ерунда? Если маме плохо, вызови скорую.
— Да нет, она чувствует себя хорошо.
— И что тогда? У меня сегодня матч по телевизору. Настя, не выдумывай! Если что-то пойдет не так, звони.
Рома повесил трубку. Некоторое время я размышляла, как мне поступить. Позвонить мужу еще раз и настоять на том, чтобы он все же приехал, или оставить его в покое?
Не знаю, догадалась Надежда Анатольевна о том, что никто из ее сыновей сегодня не приедет, или еще что, но больше в тот вечер она о них не спрашивала. Я переделала все дела, но уходить мне отчего-то не хотелось. Я все сидела рядом со свекровью и старалась развлечь женщину разговорами.
Сама не пойму, как так вышло, что я задремала, прямо сидя на стуле рядом с изголовьем кровати, где лежала Надежда Анатольевна. Но, только проснувшись, я поняла, что все уже кончено. Моя свекровь больше не дышала, и прибывшим вскоре врачам оставалось лишь констатировать ее смерть.
Таким вот образом ушла из жизни мама моего мужа. Та, которая, рано оставшись без мужа и не жалея себя, работала сразу на двух работах, чтобы поднять на ноги двоих детей. Та, которая никогда не жила своей жизнью лишь только заботами о сыновьях! Та, которая ни разу в жизни, ни на что не жаловалась и никогда ни в чем не упрекнула своих детей Рому и Диму! Та, которая хотела лишь одного — попрощаться с ними!
История моя продолжилась спустя три года. Но я считаю, все произошедшие до этого события, сыграли в ней определенную роль, поэтому и веду повествование с самого начала.
К тому моменту я считала себя уже довольно опытным водителем, и вот эта самоуверенность сыграла со мной злую шутку. По крайней мере, это единственное оправдание моему поведению, которое приходит на ум. Я ехала по шоссе на предельно разрешенной на этом участке дороги скорости. Впереди замигал зеленый сигнал светофора, и я немного ускорилась, чтобы успеть проскочить. Я никуда особо не торопилась, просто произвела эти действия по инерции, что ли. Все, что происходило дальше, до сих пор видится мне словно в замедленной съемке. В тот момент, когда я нажала на педаль газа, прямо передо мной откуда-то вынырнул черный Ниссан. Вероятно, водитель тоже пожелал проскочить на зеленый. Я помню, что на заднем стекле Ниссана был наклеен знак «Ребенок в машине». Я поняла, что столкновения не избежать, и резко повернула руль вправо. За одну долю секунды я успела заметить, что на обочине дороги припаркован старенький автомобиль и возле открытого багажника стоит пожилой мужчина. Я будто перенеслась сквозь время и пространство и оказалась в том месте, где сбили отца моего инструктора Григория. Помню, у меня даже не было сомнений в том, что сам Григорий находится где-то поблизости. Вот это его незримое присутствие и заставило меня еще раз повернуть руль. Моя машина на полном ходу врезалась в столб, человек на обочине, к счастью, остался жив и лишь стал свидетелем этого происшествия. Помню, как я успела обрадоваться тому, что не сбила его, а потом меня пронзила нестерпимая боль, и я потеряла сознание.
Когда позже, в больнице, я окончательно пришла в себя, сразу поняла, что со мной что-то не так. Я не чувствовала нижних конечностей, и поначалу мне даже показалось, будто у меня вовсе нет ног. Вместе с этим осознанием меня обуял ужас. Первой моей мыслью было то, как к этому отнесется Рома, мой муж. Если я стану инвалидом, ему придется ухаживать за мной. А я уже успела убедиться в том, что делать этого Рома не любит. Да и, вообще, судя по тому, как мой муж относился к своей больной матери, в очень скором времени Роман попросту оставит меня одну. Или сдаст в дом инвалидов, куда он предлагал отправить Надежду Анатольевну вопреки ее желанию.
Вскоре я узнала то, что ноги у меня на месте, просто из-за повреждения позвоночника я не чувствую их. Врачи уверяли, будто со временем все функции организма восстановятся, и я снова смогу ходить. Однако каждый визит моего мужа вгонял меня в очередную депрессию, потому что на лице Романа огромными буквами был написан весь тот ужас, что он испытывал при виде моего неподвижного тела.
Мне было сложно поверить врачам, будто своими страхами я сама мешаю своему лечению. В результате домой я поехала в инвалидном кресле. Наши дети, видимо, никогда не питали иллюзий в отношении своего отца, поэтому и дочка, и сын настойчиво предлагали мне поселиться у них. Только я рассудила так — нахождение инвалида внутри молодой семьи, где к тому же есть маленькие дети, не самый лучший способ сохранить эту самую ячейку общества.
Каждое утро для меня теперь начиналось одинаково. Спала я в гостиной на диване, Рома рассудил, что мне так будет удобнее. Во-первых, в этой комнате не было порогов, во-вторых, она находилась ближе всего к санузлу. Я теперь очень часто ночью хотела в туалет, проблем у меня никаких не было обнаружено, кроме установки в собственной голове. Спала я очень плохо, часть ночи вообще бодрствовала. Конечно, мужу не нравилось постоянно просыпаться из-за меня. Ну да и ладно! Рома не выпроваживал меня из дома в какое-нибудь специальное место, и это главное!
Перемещаться по квартире я научилась очень быстро и даже все делала сама. И еду готовила, и прибиралась. Очень скоро мне стало казаться, что именно так я и жила всегда, и уж точно именно так пройдет моя дальнейшая жизнь.
В тот день на очередной плановый прием к врачу меня привезли дочка с зятем. Я как раз катила свою коляску по длинному коридору, когда навстречу мне вышел мой старый знакомый, инструктор Григорий.
— Настя?
Он тот час узнал меня, а я даже не сразу поняла, отчего у Григория такое удивленное выражение лица. Я успела настолько свыкнуться со своим креслом, что уже стала считать его частью себя самой.
— Ой, да! Я теперь так передвигаюсь! — как можно более радужным тоном произнесла я.
— Что случилось? — нахмурился он.
— Я ослушалась ваших…, твоих указаний!
Я вспомнила, что последнее время общалась с инструктором без лишних церемоний.
— Каких моих указаний?
— Никогда не нарушать правила дорожного движения!
— Настя! Ты побывала в аварии?
— Да! Но, к счастью, из-за моей оплошности пострадала только я.
Эта случайная встреча, вполне может быть, вскоре совсем вылетела бы у меня из головы, если бы буквально на следующий день инструктор не заявился прямо ко мне домой. Хорошо, что я уже успела провести все утренние гигиенические процедуры и даже нанести легкий макияж. Я строго следила за тем, чтобы выглядеть всегда более-менее лицеприятно, очень уж мне не хотелось, чтобы муж отправил меня куда подальше!
— Я пришел лечить тебя! — авторитетно заявил Гриша.
— Как ты узнал мой адрес? — спросила я и тут же сама догадалась, что уж найти мой адрес ему не составило труда.
— В автошколе был твой адрес, — улыбнулся Григорий. — И еще, расскажу тебе по секрету, твой лечащий врач — коллега моего друга, и он выдал мне все тайны касательно тебя. Даже те, о которых ты сама не подозреваешь.
— Какие еще тайны? — я начала непроизвольно улыбаться, настроение мое стремительно улучшалось в обществе этого человека.
— Расскажу по дороге. Одевайся, мы едем в лес!
— Куда?
— Ты слышала!
Впервые после аварии я встала на ноги уже через три недели. Гриша вновь излечил меня от собственных страхов. В нем самом сокрыта великая сила духа, и он как-то умудряется делиться ею с окружающими людьми.
То, что после моего выздоровления мы с Гришей продолжили видеться, не входило в наши планы, так уж получилось. Первое время, когда я еще сидела в кресле, мой муж даже не знал о том, что я куда-то ухожу из дома. Рома в то время старался как можно реже находиться в моем обществе. А потом, когда я встала на ноги, я поняла, что уже сама не желаю быть рядом с Романом.
Пожалуй, сейчас мою жизнь сложно назвать образцово-показательной. Я бросила мужа, ушла жить к молодому любовнику (Гриша моложе меня на целых шесть лет!). Мы живем на съемной квартире, ездим отдыхать на Байкал, и у нас нет никакой дачи! Ну и пусть многие мои старые знакомые осуждают меня! Для меня главное то, что мои дети восприняли мой поступок вполне адекватно. А еще для меня важно быть уверенной в том, что, когда я стану старой или немощной, мой любимый человек не отвернется от меня. В настоящей моей жизни я уверена в этом!
Автор: Юферева С.