— Я не понимаю, зачем старикам что-то покупать?! — возмущалась Лида по телефону в разговоре с подругой.
Подружка поддакнула. И тут Лида через приоткрытую дверь в её комнату, увидела, как в коридоре мелькнула тень.
«Мать слышала то, что я говорила…» — подумала Лида, «А ну и что! Пускай знает. Что я такого сказала?!»
Лида хорохорилась, но на душе у неё вдруг стало тоскливо. Она услышала, как мать тихонько плачет на кухне. Услышала, но не подошла к ней. Зачем?
Лида с мамой Инной Олеговной жили вдвоём. Муж бросил Инну и крошечную дочь и ушёл к другой женщине. Уходя он заявил, что она слишком спокойная, терпеливая, и вообще никакая и жизнь с ней пресная, как суп без соли. Который, кстати у неё действительно получается невкусный и часто недосоленный. И вообще, чего он в ней нашёл? И суп у неё пресный и сама она пресная, и дочь родила себе под стать, ни рыба, ни мясо с блёклыми жидкими волосиками, белёсыми ресницами и тонюсенькими ручками и ножками. А он всегда хотел сына! Богатыря! А не это всё.
Сказал и ушёл.
Инна горевать не стала, нужно было поднимать дочь. Мама у неё была больная, не работала, находилась дома на пенсии по инвалидности, помочь не могла, приходилось рассчитывать только на себя. Свекровь от малютки открестилась, даже видеть не пожелала, «спев ту же песню» про богатыря внука, которого она бы хотела видеть вместо Лидочки, и Инна поняла, откуда у мужа были к ней такие претензии…
Слава Богу, что Лида к моменту ухода отца подросла до того возраста, чтобы пойти в сад, и Инна смогла работать. К матери она возвращаться после развода не стала. У них всегда были натянутые отношения, более того, Инна потому и выскочила поспешно замуж, чтобы поскорее съехать из отчего дома.
Жили они с Лидой на съёмной квартире, только вместо двушки после развода они переехали в крошечную однушку. Инна очень старалась и через некоторое время умудрилась накопить денег на комнату в общежитии. Стало полегче: отпала необходимость платить за съём.
Все помыслы и мечты у Инны были связаны с дочерью. Она безумно её любила. На мужа Лида была похожа мало, но зато на неё саму очень сильно и это видимо, стало определяющим фактором. Она как будто бы видела в ней себя и старалась дать всё самое лучшее, всё, чего возможно не было у неё. Инны почти никогда не было дома, она работала на двух работах. Зато Лида росла в достатке.
Училась девочка хорошо. И вопреки претензиям отца, высказанным сгоряча, когда он их бросил, она выросла вполне симпатичной девушкой. Баллы на экзаменах должна была набрать хорошие: мама не пожалела денег на репетиторов. И платье на выпускной вечер тоже должно быть у неё самое красивое. Так приучила её мама: для неё всегда всё самое-самое. Даже к конфетам, которые покупала к чаю Инна, сама Инна не притрагивалась, хотя очень их любила. Всё для девочки. Угощает её Лида, а мама отмахивается, мол, не хочу, не люблю, кушай сама. Так девочка и решила, что мама действительно не любит ни конфеты, ни шоколадки, ни икру красную, ни ягоды, ведь она всегда отказывается.
Но Инна не просто так отказывалась. Она копила деньги. И потому ущемляла себя. Сначала копила на комнату. Потом, когда не стало мамы Инны, они с дочкой перебрались жить в её квартиру, но прежде там был сделан хороший ремонт. На него Инна тоже накопила. Комнату же отремонтировали и стали сдавать. Потом Инна начала копить на образование Лиды: на репетиторов и на платное обучение в вузе. Инна планировала, чтобы Лида его получила, во что бы то ни стало, даже если не хватит баллов.
И когда выпускной вечер был уже близко, Инна отправилась по магазинам, чтобы присмотреть Лиде платье для праздника и увидела необычайной красоты брючный костюм. Продавец предложила его Инне примерить, на что та сказала, что дочери надо именно платье, а не костюм! Все девочки будут в нарядных платьях.
— А вы в чём будете? — спросила продавец. — Вам ведь тоже надо быть нарядной.
И Инна задумалась. А ведь правда… Ничего нарядного у неё в гардеробе нет. В чём она пойдёт на выпускной? Всё было расписано для Лиды: маникюр, праздничный макияж, причёска… Она уже договорилась и записала дочь. А сама?
Инна решительно взяла вешалку с костюмом и направилась в примерочную. Костюм сел идеально, как будто был сшит именно на неё.
— Вам очень идёт, — восхищённо произнесла продавец.
Инна и сама это видела. С костюмом она расстаться не смогла, это было выше её сил. Довольная она, оплатив покупку, возвратилась домой.
Лида находилась в своей комнате и готовилась к экзамену, оставался самый последний. Она только что приехала от репетитора. Инна похвасталась покупкой и примерила свой костюм, чем крайне удивила дочь. Лида подняла свою прекрасную ухоженную бровь и сказала, что в принципе ничего. Только непонятно зачем она его купила? Ведь теперь не хватит денег на платье!
— А на твоё платье я сниму деньги со вклада. В следующий месяц тогда доложу, — сказала мать. Настроение у неё упало. Она думала, что дочь одобрит обновку и порадуется за неё.
— А вдруг я не поступлю, и денег не хватит? — спросила Лида, закрывая учебник.
— Хватит. Там же не сразу за всё обучение платят. Поднакоплю ещё.
Инна в смешанных чувствах отправилась на кухню, нужно было готовить ужин. Но из головы не шла обидная реакция дочери. И слова её самой. Она как будто бы оправдывалась перед Лидой. Разве она сделала что-то предосудительное? Да, она много лет себе ничего особенного не покупала, только всё самое необходимое, но этот костюм… Он так понравился ей, что…
Инна в грустных мыслях вышла в коридор, чтобы достать из кладовой пакет с сахаром и, проходя мимо комнаты дочери, услышала её слова. Как же ей стало обидно!
Дочь заявила по телефону своей подруге, что старикам ничего не надо. И зря мать купила этот костюм, надо было купить лучше ей! И что старикам надо уже думать не о нарядах, а о душе…
«Какая же я старая?! Мне только тридцать восемь!» — подумала женщина. Слёзы брызнули из глаз, Инна безутешно заплакала. Она вдруг поняла, что все эти годы жила, как робот, не обращая внимания на себя и свои потребности и интересы. Она так хорошо научилась их игнорировать, что перестала замечать. Она улыбалась, когда хотелось плакать, она работала, когда была совершенно больная, не было сил и хотелось просто лежать и смотреть в потолок. Она всегда думала о том, что надо, надо, надо! А дочь тем временем выросла эгоисткой…
***
Лида сидела в больничном коридоре и ожидала окончания операции. Доктор сказал, что всё очень серьёзно и мама может не выжить. Лида молилась. Уже пятый час она молилась и вспоминала моменты из детства. Хорошие и плохие. Хотя плохих почти не было. Было то, за что Лиде теперь было стыдно. Тот эпизод с выпускным платьем, Лида всё вспоминала его. Слёзы катились из глаз. Она сама уже тридцатипятилетняя женщина, замужем, имеющая дочь, теперь понимала, какие глупости тогда говорила и как тогда обидела мать. Она и представить не могла, чтобы её дочь ей сейчас бы что-то подобное сказала!
Десять лет назад Лида вышла замуж за хорошего человека, родила ребёнка. Мама помогла им купить отдельную квартиру и продолжала помогать дальше. Лида ей была очень благодарна и платила за доброту той же монетой. Дочку Аню Лида иногда привозила к бабушке, но старалась не часто обращаться к ней за помощью, чтобы её не утомлять. Однажды они с мужем подарили Инне Олеговне путёвку в санаторий. А когда мама сломала ногу, полностью взяли на себя расходы на реабилитацию. Лида выбрала хороший реабилитационный центр и определила туда мать.
Недавно Инны Олеговны случилось обострение хронической болезни. Состояние женщины с каждым часом ухудшалось, боль не отпускала. Она позвонила сначала в скорую, а потом дочери. Был выходной и Лида успела примчаться к матери на такси. Инну Олеговну срочно отвезли в больницу и стали делать операцию. Врач сказал Лиде, что мама может её не перенести…
Лида продолжала сидеть на неудобном пластиковом стуле в коридоре больницы. Спина у неё затекла так, что от перемены положения уже ничего не менялось. Медсёстры сновали туда-сюда по коридору. Нянечка намывала полы. Пару раз звонил муж, спрашивал нет ли известий о маме. Лида отвечала, что операция пока ещё не закончилась.
Она прикрыла глаза. Мысли Лиды снова обратились к тому давнему эпизоду.
…После того инцидента с костюмом Инна изменилась. Она стала строже. Вместо обещанного телефона на день рождения, который у Лиды был сразу же после выпускного, девочка получила шоколадку. Обычную шоколадку. Мама сказала, что все деньги ушли на платье и подготовку к выпускному. Потом ещё на поездку, в которую отправлялись выпускники после праздника, тоже пришлось сдать немалые деньги. Инна всё посчитала, записала на листке и показала дочери. Та ничего не понимая, смотрела на мать. Она не узнавала свою родительницу, в первый раз та показывала ей подобные расчёты. Однако ей пришлось смириться.
Все сладости и угощения Инна теперь делила пополам с дочерью. Лида постепенно привыкла к тому, что мама тоже любит конфеты и ей тоже порой хочется съесть что-нибудь деликатесное. Или сделать новую причёску. Или развлечься: например пойти в кино. Они стали ходить в кино вместе. И в парке Инна впервые за много лет прокатилась на аттракционах. Постепенно они стали как две подружки и дистанция между ними, которую они обе всегда чувствовали, уменьшилась. Инна перестала прятать свои чувства и позволила себе быть такой, какой хотелось: уставшей, грустной, расстроенной. А не как раньше с дежурной улыбкой на устах и вопросом: что ещё пожелаете?
И да, Лида поступила в институт на бюджет, о чем они с мамой радостно узнали в конце лета. Деньги не потребовались.
— Значит на приданое тебе, дочка, пойдут, — сказала мама.
— Спасибо! — улыбнулась Лида и обняла Инну.
***
— Мамочка, мама… — Лида сжимала холодные пальцы матери, но она ещё не до конца пришла в себя и никак не реагировала. Доктор разрешил пойти к ней. Сказал, что так будет лучше, если мама очнётся рядом с родным человеком.
Тогда Лида стала говорить о том, как сильно её любит, о том, что без неё не представляет, как будет жить. И ещё она стала просить прощения.
— За что тебя простить, дочка? — вдруг спросила мама, приподнявшись с подушки. Она наконец-то окончательно пришла в себя после операции.
— Лежи, мам, ты очень слаба, — проговорила Лида, не пытаясь скрыть слёзы. — Доктор сказал, что ты можешь не выжить, и я подумала, что нужно обязательно успеть попросить у тебя прощения. Ведь тогда давно я этого так и не сделала.
— Ну что ты, Лида! Я проживу ещё очень долго, дождусь правнуков и успею надоесть вам! — пошутила Инна и слабо улыбнулась.
— Так ты прощаешь меня?
— Конечно, моя девочка. Я тебя давно уже простила, — снова улыбнувшись, сказала Инна.
Лида тоже улыбнулась и сжала мамину руку. Она поняла, что кризис миновал и теперь мама обязательно поправится.