— Боря, что за дела? Что с тобой?
Наталья потянулась было к коту, сидевшему на подоконнике и меланхолично вздыхающему уже минут пять на глазах у равнодушной хозяйки, но ухо Бориса, которое он обычно довольно охотно подставлял для ласки, дернулось и ушло в сторону.
— Плохо дело… Борь, ты обиделся? – Наташа отодвинула чашку с чаем и глянула на часы.
Ой!
Мириться с котом уже некогда. Опаздывать на работу – затея не из лучших. В перспективе маячит повышение, так как начальница собирается уходить в декрет. А у Наташи ни мужа, ни детей, ни обязательств. Зато голова работает как надо. Так, кого же ставить на должность начальника отдела, если не ее?
Нет вариантов, господа хорошие! Будет Наташенька руководителем! Ух, и развернется же она тогда! Давно пора расшевелить их спящее болотце!
Наташа хмыкнула. Зарплату-то все хотят приятно пропорциональную запросам, а работать будет Пушкин. Александр Сергеевич, конечно, подобному поминанию своего имени всуе не обрадовался бы. Обиделся бы, наверное, так же, как Боря.
— Борис, ты не прав! – Наташа сполоснула чашку и сграбастала с подоконника возмущенно мяукнувшего кота. – Я тебя люблю, ценю и уважаю! А потому, не дуйся на меня и не вздумай мне мстить! Будешь вредничать, я тебя к Сашке отвезу. Он тебе вкатит двойную порцию витаминчиков и прочтет лекцию о том, как должен вести себя порядочный кот. Надо?!
Борис, при упоминании имени Наташиного братца, служащего ветеринаром в одной из лучших клиник города, притих, и вырываться перестал.
— Вот то-то же! – Наташа чмокнула кота в розовый нос и отпустила, а потом побежала красить второй глаз. Первый она успела привести в божеский вид еще до того, как вскипел чайник.
Откуда ей было знать, что у Бори созрел коварный план?
То, что кот у нее с прибабахом и себе на уме, Наташа, конечно, знала. Но вот то, что он выкинет такой номер, даже представить не могла! Ибо, больше всего на свете Борис в своей жизни ценил две вещи – собственный комфорт и вечно чуть растрепанную неугомонную хозяйку. И разом лишиться и того, и другого ему раньше даже в голову не приходило!
То ли весна-гулена была виновата в том, что случилось, то ли у Бореньки проснулись древние инстинкты далеких кошачьих предков, а только он провернул целую операцию по собственному освобождению.
Притаившись в углу прихожей, он пристально наблюдал за Натальей, пока та собиралась на работу. Сидел, замерев, и изображал из себя тумбочку, ровно до тех пор, пока Наташа не достала ключи, не открыла дверь и не уронила в очередной раз свою многострадальную сумку. Почему-то это давно уже стало для Натальи ритуалом. Собираясь по утрам, она раз по пять швыряла на пол сумку, вспоминая, что забыла то одно, то другое. Цокала каблучками по коридору и комнатам, не желая уже разуваться, а потом снова отправляла сумку в угол прихожей и неслась то за телефоном, то за какими-то бумагами. Борис обычно за этим «полетом валькирий» наблюдал со спокойствием сфинкса, но в этот раз.
Как только Наташа открыла дверь и в очередной раз метнулась в комнату, вспомнив, что забыла отчет, который вчера сводила полночи, чтобы успеть в срок сдать его начальнице, Борис шмыгнул мимо хозяйки, выскочил в подъезд и был таков.
Наталья этого не заметила.
Она схватила со столика в гостиной папку с отчетом, проверила, открыта ли дверь в ванную, где стоял лоток кота, и крикнула, пытаясь попасть ключом в замочную скважину:
— Боря, не дуйся! Я тебя люблю! Вечером поговорим!
Признание это было вовсе не пустым звуком. Кота Наташа и правда любила больше всех на свете, кроме брата и его семьи. Ведь этих самых всех было на белом свете видимо-невидимо, а родных и близких всего ничего – кот да Сашка с семейством. Причем, Боря в жизни Наташи появился куда раньше братца.
Котенка Наташа подобрала после того, как въехала в свою квартиру.
Это была ее первая серьезная покупка и она страшно гордилась тем, что, несмотря на ипотеку и прочие подробности, смогла сама устроить свою жизнь так, как считала нужным.
Наташа разбирала вещи, которых было тогда чуть да ничего, выносила мусор, и на помойке, у мусорных жбанов, подобрала крошечного котенка, непонятно как очутившегося на холодном мартовском ветру.
— Мамка твоя где? – Наташа подняла с земли отчаянно жалующегося на несправедливость этой жизни представителя кошачьих, и беззастенчиво заглянула ему под хвост. – Ясно все с тобой. Тщедушное создание…
Выражение это было Наталье хорошо знакомо. Ведь когда-то она точно так же услышала его в свой адрес.
— Королёва Наталья Владимировна… Господи, что за тщедушное создание?! Ее голодом морили, что ли? – директор детского дома качала головой, разглядывая маленькую Наташу.
За, без малого, месяц, проведенный в странном месте, где были белые стены, чистые мягкие кровати, вкусная еда и слезливые медсестры, которые наперебой жалели «бедную девочку», Наташа привыкла к тому, что на нее смотрят странно. Ее никто и никогда не жалел до того, как ее никому, в сущности не нужная, жизнь, состоящая из попыток найти себе какую-нибудь еду и спрятаться от вечно пьяненькой матери и ее сожителя, не изменилась. Новая соседка, въехавшая на вторую половину дедова дома, проданную матерью, быстро навела порядок и Наташу забрали от непутевой родительницы.
Наталье было на тот момент почти пять лет. Весила она килограмм десять от силы. И почти не говорила. Лучшим другом девочки был старый кот, помнивший еще ее деда. Пока дедушка был жив, он присматривал за внучкой, и именно поэтому Ната все-таки пережила младенческий возраст, несмотря на всю безалаберность своей матери.
Родительницу свою девочка так больше никогда и не увидела. Мать продала оставшуюся часть дома и уехала из поселка на несколько лет. А когда вернулась, совсем больная уже и никому не нужная, Наташин брат, Саша, который появился на свет как раз в этот период бессмысленных ее скитаний, оказался почему-то не в том же детском доме, куда с свое время забрали девочку, а в совершенно другом районе. Что-то кто-то напутал…
Почему так случилось, Наташа так никогда и не узнала. Она росла под присмотром строгой директрисы и воспитателей, которые, несмотря на свою показную суровость, детвору жалели и по-своему любили, понимая, что никому эти «воробушки» не нужны. А потому, надо хотя бы попытаться сделать так, чтобы жизнь у них не пошла под откос. Они учили девочек готовить и ухаживать за собой, давая им то, что давали своим собственным дочерям, а потому, Наташа, после выпуска, умела все или почти все, что умели девочки из обычных семей. Не знала только одного – как это, когда мама тебя любит…
Директор детского дома, в котором воспитывалась Наташа, помогла девушке оформить документы и получить комнату, положенную по закону. А потом проследила за покупкой первой Наташиной квартиры, которую та приобрела спустя десять лет. К тому времени Ната уже работала в довольно крупной фирме, где ее ценили за пунктуальность, внимательность и недюжинный ум, непонятно, как и откуда взявшийся, по мнению тех, кто знал Наташину историю.
А ларчик открывался просто. Добрейшая Светлана Петровна, директор детского дома, которая опекала Наташу и других ребят, заработала, по собственному выражению, «мозоль на языке», твердя, что дети должны читать, как можно больше, и учиться, как можно лучше.
Не все ее воспитанники следовали этим советам, но Наташа была как раз из тех, кто прислушался. Техникум, курсы одни, другие, третьи, а после заочное отделение местного вуза… Пусть и не красный, но все-таки диплом. Она несколько лет спала по два-три часа, так как подрабатывала, а сдачу экзаменов и зачетов никто не отменял. Но как бы ни было тяжело, образование Наташа все-таки получила, понимая, что это ее единственный шанс на то, чтобы жить лучше и видеть больше, чем ее мама, которой давно уже не было на свете.
Наташа, узнав о том, что матери не стало, не плакала.
А вот по Светлане Петровне убивалась так, что пришлось брать отгулы на работе.
Провожали суровую Маму в последний путь все ее дети. Приехали даже те, кто давно уже обосновался за границей или на другом конце страны.
Наташа шла в толпе и ревела навзрыд, цепляясь за руку Саши. Это был последний подарок Светланы Петровны. Она сумела-таки разыскать документы взятого под опеку Сашки и вернула Наташе брата. Пусть уже и взрослого… История эта была долгой и непростой, но результатом стало то, что брат и сестра узнали о том, что не одни на свете.
Сашины опекуны, которые были уже в годах, когда брали мальчика, тоже ушли один за другим за пару лет до того, как Наталья познакомилась с братом. И Александр был просто счастлив, когда узнал, что у него есть сестра.
Первое время они осторожничали, привыкая друг к другу. Но потом поняли, что лишь теряют время, а потому старались видеться как можно чаще.
Боря Сашку, несмотря на все спорные моменты в их отношениях, вроде градусника под хвост, все-таки жаловал. Позволял брать себя на руки и даже мурчал, когда Сашкины тонкие нервные пальцы находили нужную точку за ухом.
— Саш, этот злыдень опять коврик пометил!
— Я же тебе говорил, что пора его обидеть уже. Он взрослый кот, Ната! Или давай ему гулять, или сделай жизнь проще. Тебе его не жалко?
Наташа кота жалела, а потому в один совсем не прекрасный день Борю затолкали в переноску, привезли прямиком в Сашины ласковые объятия, и лишили «самого дорогого».
Жизнь у Бориса после этих манипуляций и впрямь стала попроще, ведь странные запахи и открытая форточка больше не манили его с такой силой, как раньше. Но на сердце поселилась странная печаль. Боря не был человеком и объяснить чувства, которые испытывал, конечно, не мог. Но он точно знал, что что-то не так. А потому нет-нет, да и устраивал Наталье «показательные выступления», изображая из себя униженного и оскорбленного. Чего он хотел в этот момент, Боря и сам не понимал, но вникать в мешанину своих противоречивых эмоций не считал нужным. Он просто показывал хозяйке, что крайне недоволен сложившимися обстоятельствами.
И вот, почему-то именно в тот день, когда Наташина судьба сделала крутой поворот, намереваясь устроить жизнь этой, без малого тридцатилетней, девочки по справедливости, Боря решил, что его жизнь заслуживает не меньшего внимания.
Ступеньки в подъезде были холодными и грязными, а дверь внизу, ведущая во двор, оказалась почему-то открытой. Боря вылетел из подъезда, и весна обняла его, приветствуя на свободе…
Наташа пропажу кота заметила далеко не сразу. День был суматошным и нервным, а возращение домой затянулось, так как позвонил брат и попросил посидеть с племянницей.
— Наталка, нам такие билеты в театр перепали! Хозяин пациента порадовал, представляешь! Грех упускать! Выручай!
Наташа, конечно, помчалась к родным, и домой вернулась почти за полночь.
Проверив миски у Бори и зная склочный характер своего питомца, искать вредничающего кота Наташа не стала. Наскоро приняла душ и уткнулась носом в подушку. Повышение она все-таки получила, но это означало, что работы теперь будет в разы больше, а значит, стоит хорошенько выспаться, чтобы с новыми силами взяться за то, о чем так мечталось ей в последние месяцы.
Что Бориса дома нет, Наташа обнаружила только утром.
— Борь, прекращай! Имей совесть! Иди сюда! Куда ты спрятался?!
Паника накрыла ее, не давая сосредоточиться.
— Борь, Боря… Где ты, поросенок! Вернись! Я все прощу! – чуть не плакала Наташа, снова и снова открывая шкафы и заглядывая по углам.
Кота нигде не было.
Уже отчаявшись, Наташа схватила телефон, и позвонила брату.
— Саш, Борька пропал…
И через полчаса уже двое бегали вокруг дома и звали кота, пытаясь хоть как-то поддержать друг друга:
— Ты не волнуйся только! Найдется!
Боря вопли своей ненаглядной слышал, но из подвала, где сидел, выйти просто не мог. Весна все-таки наградила его тем, о чем так мечталось ему на теплом подоконнике.
Правда, сделала она это по-своему.
Тряхнула кудрями, рассыпая яблоневый цвет, вплетенный в косы, подобрала цветастый сарафан, топнув ножкой, и рассмеялась, звонким колокольчиком вторя капели:
— Быть тебе Боренька папашей! Не печалься, дорогой! Не все людям подвластно. Что-то и я могу! Радуйся!
И охрипшая Наташа, опухшая от слез, и напрочь забывшая о работе, повышении и прочем, удивленно ахнула, когда почти сутки спустя Боря поскребся во входную дверь и гордо прошествовал в квартиру, таща за шкирку крошечного котенка.
— Боря, ты где его взял?!
Отвечать кот даже не подумал. Сунул котенка в подставленные ладони хозяйки, и рванул к двери, устроив такой концерт, что Наташа безропотно открыла ее, выпуская скандалиста.
В подвал Борис бегал трижды. Именно столько котят он нашел там накануне, когда, нагулявшись по двору, решил поискать спокойное место, чтобы дождаться хозяйку. Дверь в подъезд к тому времени кто-то уже закрыл, и кот, посидев у нее немного, отправился искать местечко потеплее. Весна-весной, а ветерок, гуляющий по улицам, был еще холодным и совсем неласковым.
Котята сидели в углу подвала и плакали.
Они кричали от голода и звали мать, не зная, что она никогда уже к ним не вернется. Маленькую полосатую кошечку, выросшую в этом же подвале, робкую и тихую, сбила машина в соседнем дворе. Там стояли мусорные жбаны, которыми пользовались жители трех окрестных домов, и кошка точно знала, что в этом месте всегда можно найти еду. Просто в тот день ей не повезло. Раскопав среди мусорных пакетов остатки рыбьих потрохов, она наскоро поела и кинулась было обратно к котятам, но почему-то в этот раз забыла об осторожности и это стоило ей слишком дорого…
Боря о кошке тоже ничего не знал, но вопли малышей мешали ему. Он пристроился было у теплой трубы, не понимая, почему котята кричат так громко и отчаянно, но подремать ему так и не удалось. Настойчивый писк не давал покоя, и кот осторожно подошел к малышам, принюхиваясь и надолго замирая после каждого шага.
Котята были совсем маленькими. Борис осторожно облизал сначала одного, потом другого, а после плюхнулся рядом, позволяя малышам подобраться ближе, и согреться у его пушистого мягкого бока. В какой-то момент глаза Бориса удивленно распахнулись, и он рыкнул было на малышей, перепутавших его с мамкой, но тут же снова принялся вылизывать свое непонятно откуда свалившееся на почти поседевшие уши, счастье.
Домой он смог попасть только на следующий день. Домофон, который сломался накануне, все-таки решили починить, и дверь в подъезд вновь оказалась открытой. Мастера, возившиеся у нее, не стали гнать кота, а лишь посмеивались, глядя, как он старательно задирает кверху морду, таща за шкирку очередного котенка. Так, чтобы маленький пушистый задок приемного ребенка не волочился по земле.
— Ишь, какой заботливый!
— Это кошка!
— Сам ты кошка! Что я, кота от кошки не отличу?! Мужик это!
— Да ладно! А почему же он тогда с котятами?
— Не знаю…
Боре на их споры было наплевать. Он делал свое дело, и успокоился лишь тогда, когда Наташа приняла у него третьего котенка.
— Все? Боря – ты… Мужик ты, Боря! Где бы мне найти такого?! Я бы за ним на край света пошла! – Наташа осмотрела котят и вздохнула. – Придется брать отгул.
Ненавистная переноска была принесена с балкона, но в этот раз Боря возражать против нее даже не пытался. Напротив, первым забрался внутрь, позволив Наталье уложить рядом котят.
— Ладно. Ты все равно блох уже нахватался от этих беспризорников. А на улице холодно.
Саша появлению сестры вовсе не удивился.
— Нашелся? Наташка, ты – начальник паники! Зачем приволокла его? Я бы вечером заехал, глянул. Что ему сделается от одного дня на улице? Он же привит у тебя и обработан.
— Саш, а он не один нашелся! Смотри!
Насладившись видом братца, который стоял с отвисшей челюстью, глядя, как Боря деловито вылизывает котят, сидя в переноске, Наташа рассмеялась:
— Эй, ветеринар! Ты лечить эту детвору будешь или нет? Они блохастые – страсть!
— Наташ, я такого никогда не видел! Чтобы кот…
— Какие твои годы, Саш? Еще не то увидишь! Давай-ка, займись делом! Я и так сегодня с работы отпросилась. Уволят меня, к чертовой матери, вместо повышения!
Александр достал из переноски котят, и Боря ревниво заворчал, пристально следя за руками, которые были ему слишком хорошо знакомы.
— Нет, Борь, не бойся! Я их не обижу!
Так в Наташином семействе прибыло.
Борис оказался прекрасным отцом. Котята под его присмотром росли, и Наташа не переставала удивляться Бориной заботливости.
А Саша, наблюдая за происходящим, посмеивался:
— Надо диссертацию писать о тебе, Борька! Я таких котов в жизни не встречал, хотя говорят, что такая забота о потомстве, для кошачьих не редкость. Не верь! Ты – уникален!
Когда Борины дети подросли, Наташа снова привезла их в клинику. Пора было делать прививки.
Саша, выглянув из смотровой, с сестрой даже не поздоровался. Только кивнул, мрачно глянув на суетящихся в переноске котят.
— Подожди минутку, ладно?
Невысокий широкоплечий мужчина, который вышел через пару минут из смотровой, неся в руках маленький ошейник с бубенчиком, устало опустился рядом с Наташей на диванчик, где она ждала вызова, и расплакался, не пряча слез и совершенно не стесняясь.
— Простите… — Наташа тронула мужчину за плечо. – У вас что-то случилось?
Ответить мужчина не успел. Саша, который пытался вытащить из переноски одного из котят, охнул, схватившись за оцарапанный в борьбе палец, и самый шустрый из Бориных детей вывернулся из его рук, и упал на пол рядом с незнакомцем.
Мужчина охнул, потянулся было поднять котейку, но тут же замер, шепча:
— Как это? Почему так похож?
Борин сын, который уже готов был развлечь посетителей клиники веселыми скачками, с погоней, криками и смехом, вдруг замер и потянулся к робко протянутой ему ладони мужчины.
— Иди, малыш! Не бойся! Как тебя зовут?
Наташа удивленно открыла рот, глядя, как незнакомец вдруг поднялся, ласково поглаживая тут же по-хозяйски пристроившегося на его руках котенка, и направился к выходу.
— Эй! Вы куда?!
Но Саша договорить ей не дал.
— Подожди! Не отбирай! Он сам вернется. Я только что его кота усыпил. Это от шока.
Так все и получилось. Мужчина вернулся минут через пять. Он все еще плакал, но теперь уже это были светлые слезы.
— Возьмите! – протянул он котенка Наташе. – И извините меня… Я не хотел… Понимаете, я…
— Понимаю! – кивнула в ответ Наташа, не давая ему договорить и едва уловимым жестом вернула ему котенка. – Ему нужен хозяин. А вам, как мне кажется, очень нужен друг… Выручите меня! Дайте этому охламону дом. Вы, конечно, можете отказаться, но Боря вас не поймет! Он так хорошо воспитывал своих детей! Так старался…
Мужчину звали Алексей.
И котенка он все-таки взял.
А спустя несколько лет по Наташиной бедной голове проскачет сначала Боря, а потом его не слишком-то путевый, несмотря на рекламу, сделанную ему когда-то хозяйкой, сын.
Наталья откроет один глаз, пытаясь понять, что на дворе – утро или все-таки ночь, и тут же взвоет, когда маленькие пальчики запутаются в ее волосах. И вихрастая, теплая еще со сна, девчонка, попытается догнать котов, карабкаясь по маминой подушке вслед за ними.
— Полина Алексеевна! Совесть имей!
— Нет!
— А и правильно! Зачем она такой девице неугомонной, как ты? – Наташа осторожно выпутает свои кудряшки из захвата дочери, а потом спеленает ее одеялом, целуя в разрумянившиеся щеки и не обращая внимания на визг. – Плохо тебя Боря воспитывает! Ой, плохо! Стареет, наверное! Борис! Где твое величество? Это что за безобразие, а? Почему никакого покоя в выходные? Не мог ребенка занять чем-нибудь?
Кот запрыгнет на кровать, пристроится в ногах у Натальи, и шикнет на своего великовозрастного отпрыска, карабкающегося следом.
— Не шипи, папаша! Поздно уже его воспитывать! А вот эту девицу – в самый раз!
Полинка все-таки выпутается из одеяла, обнимет маму, снова подставляя щеки для поцелуев, и крикнет так громко, что Наташа ахнет от неожиданности:
— Папа!
И ее зов будет услышан.
Алексей приоткроет дверь в спальню, держа на руках недавно проснувшегося младшего сына, и пожмет плечами, глядя на смеющуюся Наташу:
— Прости! Я только одного успел обезвредить. Доброе утро!
— Доброе! Да уж! Одного, явно, маловато будет! Идите сюда!
И утро будет добрым.
И рядом с Наташей будут те, для кого любовь и забота – не пустое слово.
А что еще надо женщине?
Борис какое-то время полюбуется на хозяев, а потом уйдет на кухню. Туда, где у батареи будет ждать его мягкая лежанка.
И большой рыжий кот пристроится рядом с ним, вылизывая совсем поседевшие уши приемного отца, и грея его своим теплом.
И весна, которая снова будет наводить порядок во дворе, заставляя проснуться кусты сирени и робкие одуванчики, заглянет в окошко, подмигнет старому знакомцу, и погрозит пальцем рыжему:
— Береги своего папашу! Он этого достоин!
Автор: Людмила Лаврова