Ольга видела, что с братом происходит что-то нехорошее.
Раньше Анатолий был такой открытый, душевный, даже иногда ласковый. А после пятидесяти — как с цепи сорвался. На Ольгу-то он ещё пока не срывался, потому что она могла сразу поставить его на место, а вот на маму… Хоть и жил он уже давно отдельно, с женой и с детьми, а всё равно, вёл себя с матерью как с нелюбимой тещей. Доходило до того, что прямо открытым текстом ей говорил: «Ты же меня не любишь! Зачем приходишь?»
Всем было понятно, что говорил он так потому, что мать ему как-то сказала — свою квартиру после смерти она завещает Ольге. Та ютилась в однокомнатной квартире с двумя детьми, а у него роскошная квартира в центре, со своей стоянкой и охраной.
Вот с той поры его обида и началась. Приедет мама к Тольке в гости, внуков навестить, и возвращается домой вся в слезах. И сразу звонит дочке, чтобы хоть как-то успокоиться. Не пожаловаться на Анатолия, а просто поговорить, отвлечься от мрачных мыслей. Но Ольга же чувствует, что голос у мамы дрожит от обиды.
Вот и в этот раз, позвонила.
— Как дела, доченька? Я от работы тебя не сильно отвлекаю?
— Опять у него была? — тут же поняла Ольга. – И зачем?
— К внукам заходила… — уклончиво ответила мама. – Думала, Толя на работе, а он
дома.
— И что? Опять на тебя шипел?
— Всё хорошо, дочка. Просто он сегодня был не в настроении. Я немножко посидела, и ушла.
— Мама, не надо тебе так часто туда ходить! — опять заругалась Ольга. — Ты же знаешь, Тамарка его накручивает, он ей поддакивает, и из себя несчастного строит. Не ходи больше к ним.
— Ну, как не ходить? Это же брат твой, мой сын. Там мои внуки.
— Внуки уже огромные. Им твои конфетки даром не нужны. Они же тоже слышат, что про тебя Тамара говорит. Наверное, они и к тебе стали нехорошо относиться.
— Хорошо они ко мне относятся, дочка. Я их навещать буду до самой своей смерти.
— Ох, мама, нет в тебе гордости… — вздыхала Ольга. — Я бы, если бы мне сын такое говорил, давно бы его на место поставила. А ты всё терпишь.
— Нет, дочка, он хороший.
— Да уж, хороший. Такой хороший, что ты опять плачешь. Ладно, успокойся. Я после работы к тебе забегу, поболтаем.
Вечером Ольга к маме пришла, а та — уже веселая, смеётся, как будто и не ходила к сыну в гости. И опять начала дочери рассказывать, какой Толя у них добрый и ласковый.
— Мама, я не пойму, он позвонил тебе что ли? — удивилась Ольга. — Извинился?
— Нет, — засмеялась мама.
— А чего ты такая счастливая?
— Потому что ты ко мне пришла.
— Это я понимаю. А вот почему Толька у тебя добрый и ласковый — понять не могу.
— А потому что я его письма перечитала, — призналась вдруг мама.
— Письма? – Оля страшно удивилась. — Какие ещё письма? Ты что, с ним в мессенджерах, что ли, переписываешься?
— Нет. Просто, я иногда его старые письма перечитываю, которые он мне из армии присылал.
— Господи… — Оля вздохнула. — Вспомнила… Когда это было, мама?
— Но ведь было же. Хочешь почитать?
— Зачем?
— Тоже вспомнишь, каким он был раньше.
Оля на мамины слова только усмехнулась. Но та быстро пошла в другую комнату, скоро вернулась с пачкой старых, пожелтевших от времени конвертов без марки, и протянула дочери один из них.
— Ну, давай, почитаем, что наш вояка писал… — Оля неспешно вынула из конверта сложенный пополам лист в клеточку, вырванный из тетрадки, и исписанный красивым мелким почерком.
— Писал-то он как красиво… — удивилась Оля, и вслух начала читать: «Здравствуйте дорогие мои и любимые мамочка, папочкам и сестрёнка Олечка… » Господи, действительно, пишет, просто — милота…
Дальше Оля читала уже молча, и через какое-то время, на её глаза сами собой навернулись слезы. А в конце, когда она дочитывала последние строки письма, не выдержала, и начала всхлипывать.
— Миленький… Братишечка… — Плечи у Ольги вздрагивали, и она кое-как сдерживалась, чтобы не разрыдаться. — Как же так, мамочка? Неужели это написал он?
— Ага… — Улыбалась мама. — Это наш Толя…
— Но почему? Почему так происходит? В письме он клянется, что готов за тебя жизнь отдать, а сейчас…
— Сама знаешь почему, — грустно ответила мама. — Тяжело ему… Попал под влияние жены… Но, никуда не денешься, семья есть семья… И дети… Пусть живут, как хотят… Я их и таких люблю.
— Мамочка, ты мне дашь эти письма на пару дней? — вдруг попросила Ольга.
— Зачем это? — испугалась мама.
— Хочу их перечитать. И отсканировать. Для себя.
— Не надо ничего сканировать! Всё равно они после меня тебе останутся!
— Ну, тогда просто дай почитать. Я тебе их через два дня верну, клянусь.
— Ну, ладно… — нехотя ответила мама. — Только, умоляю тебя, не потеряй.
— Мама, я не ребёнок.
— Как это не ребёнок? — мама опять улыбнулась. — Ты ребёнок. Мой ребёнок. Вы оба — мои дети.
От мамы Ольга поехала сразу к Толику. Она понимала, что время уже слишком позднее, и встретят её не радостно, но она знала что делает.
Дверь открыла Тамара. Страшно удивилась, и сразу недовольно спросила:
— Ты чего в такое время?
— Привет, Тома. — Оля, не дожидаясь приглашения, начала торопливо снимать пальто и обувь. – Я ненадолго, не волнуйся. Анатолий спит?
— Нет, пока.
— Вот и хорошо. Зови его на кухню.
— Да что случилось-то? — забеспокоилась Тамара. — С матерью что ли что-то?
— Зови, я на кухне всё расскажу.
Когда на кухне появился брат, с ленивым и недовольным выражением лица, Ольга встретила его странным вопросом:
— Толя, а ты знаешь, что у нашей мамы есть ещё один сын?
— Что? — Лицо у брата мгновенно преобразилось. — Какой ещё другой сын? — почему-то, испуганно спросил он.
— Совсем другой. Сейчас я покажу тебе его письма.
Она полезла в сумочку, а брат всё смотрел на сестру, и в глазах его читался почти шок.
Когда она протянула ему его армейские письма, шок в его глазах сменился на недоумение.
— Погоди… Ты чего мне даешь? Это же мои армейские письма.
— Нет, не твои… Это — письма другого Толика. Совсем другого.
— Ты что, Оля, пьяная что ли?
— Ошибаешься. Но ты не удивляйся так. Просто сегодня я кое-что узнала. Оказывается, каждый раз, когда мама возвращается от вас, после того, как вы ей наговорите гадостей…
— Мы разговариваем с ней нормально! — тут же начала защищаться Тамара. — Она всё врёт!
— Мама сразу начинает перечитывать эти письма, — продолжила Оля, не обращая внимания на слова невестки. — Толя, эти письма писал не ты. Они — от совсем другого сына. Хочешь почитать?
— А чего их читать? Я же их сам писал.
— Да? Выходит ты, когда писал, всё врал?
— Что я врал?
— Как ты маму любишь. А может, ты забыл, какой ты есть на самом деле? Почитай, вспомни. Там есть слова, которые написаны твоей рукой: «Я только теперь понял, родные мои, что на свете нет ничего дороже, чем мама, папа, и родная сестра. И за вас я готов отдать свою жизнь». Эти слова ты придумывал, да? Для красоты? Чтобы нам приятно было? Да? На, почитай. — Она почти ткнула письмами его в лицо.
— Я потом прочитаю… — хмуро сказал брат. — Оставь их на столе.
— Нет, читай сразу, здесь. Я тебе эти письма не оставлю. Я маме обещала, что завтра же их верну.
— Но это же мои письма!
— А я говорю — они не твои. Эти письма другого человека. Садись, и читай. Послушайся сестру, если ты мне брат.
Анатолий недовольно вздохнул, нехотя опустился на стул, взял одно из писем, и начал молча читать.
— Толя… — подала недовольный голос жена. – Уже поздно. Неужели ты, и правда, будешь читать? А когда спать?
— Иди, ложись без меня! — резко ответил он, и Тамара, нервно вздохнув, осталась стоять возле мужа.
Он прочитал первое письмо, нахмурился, взял другое…
На кухне стояла полная тишина, только слышно было шуршание бумаги, и тяжёлые вздохи мужчина. После четвёртого письма Анатолий взялся за голову, и почти простонал:
— Да…
— Что — да? – Сестра сверлило его своим взглядом, пытаясь понять, какое впечатление произвели на него его же письма.
— Спасибо, Оль… – Он посмотрел на неё блестящими глазами. — Может, оставишь мне письма? Я потом всё перечитаю…
— Нет! — твёрдо сказала сестра. – Если ты, правда, хочешь их перечитать, я отсканирую, и тебе дам сканы. А эти я обещала вернуть маме. Это же – всё, что у неё осталось доброго от тебя. Понимаешь? А ещё лучше будет, если ты, брат, придешь к ней в гости. У неё твоих писем очень много. Она же все твои письма хранит. Все до одного. Ну, всё, я поехала.
Ольга сгребла письма со стола, положила их в сумочку, и пошла на выход…
Среди ночи ей позвонила мама. И в этот раз она уже не скрывала своих слез.
— Олечка, мне сейчас Толя позвонил! Просил прощения! Представляешь? Я же говорю, он у нас хороший. Он очень хороший.
— Конечно, мамочка, он хороший, — поддакнула Оля. — Только ты плачешь-то чего?
— Это я от счастья, Оленька. От счастья. Ну, всё… Спи девочка… Спи… Спокойной ночи…
Мама отключила связь, и Ольга вдруг тоже расплакалась.