Василий макал блин в сметану, и громко причмокивая, ел. Жена Светлана с утра нажарила огромную стопку тонких, нежных блинчиков.
— Вась, сегодня прощёное воскресенье, прости меня за всё, может обидела когда, словом или делом…
Василий прекратил жевать и задумался. А ведь действительно, сегодня воскресенье, последний день Масленицы. Он не считал себя особо верующим, но традиции чтил.
Он знал, что нельзя работать в великие православные праздники, и исправно соблюдал это правило. Но в церковь никогда не ходил. Зачем? Грехов у него нет, нечего замаливать…
И вот сегодня прощёное воскресенье. Надо искренне, от души просить прощения, кого, возможно, обидел, и даже не знаешь об этом. Или специально обидел. Неважно. Главное, попросить прощения.
— Вась, чего молчишь?
— А что я должен сказать?
— Ты должен ответить — Бог простит и я прощаю!
— А, точно, забыл. Бог простит и прощаю!
И Василий продолжил есть блины. Теперь с мёдом. Бережно окунал блин в жёлтую тягучую жидкость и отправлял в рот. Вкуснятина!
— Вась… А ты почему не просишь прощения?
— Я? Да как бы… Не знаю…
— Хочешь сказать, что не за что просить?
— Нет, не хочу…
— В смысле? Есть за что, но ты не хочешь? Ты понимаешь, что это серьёзно всё?
— Есть за что, конечно… Но мне стыдно. Виноват я сильно перед тобой, жена…
Светлана мыла посуду, но после этих слов замерла. Выключила воду, вытерла руки полотенцем.
— Виноват? И в чём же?
— Ох, не могу сказать, совесть мучает… Ты прости меня. Но я не скажу… Так можно?
— Как это — прости, но не скажу за что? Это что же там такого ты вытворил, что сказать боишься?
— Стыдно очень признаваться в этом… Лучше тебе не знать…
— Вася! А ну быстро говори, что ты сделал! Неужели с Веркой у вас что-то было, когда на работе задерживался? Вот не зря я переживала, она мне сразу не понравилась эта твоя коллега…
Глазки наглые, хитрые, и платья носит неприличные, в обтяжку, внимание мужского пола привлекает. А красится как! Тени в три ряда, помада фиолетовая, как у покойника, и волосы дыбом! Неужели ты повёлся на её уловки? Василий?
— Тьфу на тебя, чуть не подавился блином! Да на что мне нужна эта кикимора! Да и старая она уже…
— В смысле, старая? Она на два года младше меня! А если молодая была, то всё сладилось бы у вас? Так это понимать?!
— Это я так, к слову сказал, не придирайся! Не было у нас ничего!
— Если не она, то кто? Неужели Нина из первого подъезда?! Не зря тогда ты ей трубы в ванной чинить ходил, ох, не зря… Как чувствовала, что виды на тебя имеет… Отблагодарила, наверное, от души? И часто вы с ней встречаетесь?
— Ха, скажешь тоже! Она же толстая, в двери еле проходит, на кой-она мне сдалась? Починил трубы, она мне заплатила, всё, как положено, и я ушёл! Никогда ничего не было с ней, успокойся!
— А если худая была бы, то рассмотрел её кандидатуру, получается?
— Опять ты всё не так поняла! Просто констатировал факт — что она толстая и мне не нравится, вот и всё!
— Хорошо. Верка старая, Нина толстая, а кто же тебе нравится тогда?
— Света, это что за допрос с пристрастием? Чего ты завелась? Дай блинков поесть спокойно!
— Блинков, говоришь?
Светлана подошла к столу и забрала тарелку с блинами. Подвинула стул к холодильнику, залезла на него, и поставила тарелку с блинами на холодильник.
— Никаких тебе блинов, пока не расскажешь, с кем нагрешил!
А также борщ не получишь, и мясо. Голодом морить буду, пока не признаешься!
— С ума сошла, мужика голодом морить в Масленицу? Это грех!
— Грех — это то, что ты не признаёшься жене в своих похождениях! Быстро говори, иначе…
— Да не было ничего ни с кем, клянусь, я верный муж, любая позавидовала бы тебе, а ты вон что творишь…
— Тогда что за тайна у тебя имеется? Почему не хочешь душу облегчить?
— Ты не батюшка, чего я должен исповедоваться тут? Я в церковь тогда схожу, и всё, как на духу расскажу, а тебе не могу…
— Сидоров! Хватит издеваться!
Светлана схватила сковороду и подошла к мужу. Вид был угрожающим.
— Э, что происходит? Остановись! Ты меня пугаешь! — закричал испуганно Василий.
— Говори, быстро…
— Убери сковороду! Она же чугунная! Прибить можно!
Виноват я, Светлана, перед тобой и сыном нашим, Жориком…
Помнишь, как пару месяцев назад пропали у тебя из кошелька пять тысяч рублей?
— Помню, конечно, как такое забудешь… Жорка тогда получил по первое число! Отродясь у нас воров в семье не было! И ведь так и не признался, куда деньги дел!
— Так вот эти деньги взял я…
— Ты? Зачем? Куда потратил? Почему сразу не сказал? — размахивая сковородой под носом у мужа возмутилась Светлана.
— Да по телевизору объявили, что крупный приз в лотерее будет, джекпот, несколько миллионов рублей. А мне сон приснился, как будто мы с тобой разбогатели и живём в красивом большом доме. У тебя шкаф полный шуб, туфлей красивых, и на мерседесах мы с тобой раскатываем…
В доме прислуга, готовят, убирают, а мы с тобой то в бассейне плещемся, то шашлык едим, закусывая ананасами…
Я решил, что сон вещий. Надо купить билеты только, и я обязательно выиграю! А денег не было, решил у тебя взять. Ведь что такое пять тысяч — когда миллионы на кону…
Купил на все деньги билеты, ждал розыгрыш, сюрприз хотел сделать тебе…
Выиграл. Пятьсот рублей. Джекпот никому не достался.
Я с горя пошёл пропил эти пятьсот рублей. Прихожу домой, а там ты злая как мегера. Жорку наказала уже, я и не стал признаваться.
Авторитет твой и свой подрывать перед сыном. А ведь я так хотел тебя порадовать, уже прикинул, какую машину тебе купим, дорогие платья, украшения…
— Ты думал обо мне? Правда?
— Конечно правда, о ком же ещё… Ты у меня самая лучшая, любимая жена! Только ради тебя я это всё сделал! Прости меня…
— Да ладно, глупости какие! Я уже и думать забыла, да и Жорка тоже! Вась, а какого цвета ты мне машину купил бы?
— Красную, Свет… Все подруги обзавидовались бы, представляешь? Едешь ты в норковой шубе, в ушах бриллианты высшей пробы, и Ленка с Розой смотрят вслед с открытыми ртами…
Светлана убрала сковороду и мечтательно заулыбалась. Представляла лица подруг…
— Эх, жалко, что не выиграл ничего… Прощаю тебя, Вася, и Бог простит. Борща подогреть? А то обед уже. Сала нарезать? Могу водочки налить рюмашку, ради праздничка…
— Хорошо бы… Ух, на душе аж полегчало, как повинился…
— Ерунда… Я то думала, ты и правда натворил что-то серьёзное…
Василий уплетал борщ с салом и думал, как хорошо, что он вспомнил о лотерее, и так удачно придумал всё. Не мог же он рассказать о Наташе…
Впрочем, это уже совсем другая история…